– Кажется, твой сын боится щекотки. – И поставил Сеита на землю. Сеит, оказавшись на полу, еле устоял на ногах. Внезапно он увидел удивленно поднятые брови своего отца. Мехмет слишком хорошо знал, что щекотки сын не боится и хихикает не из-за нее.

«Ладно, он еще ребенок», – подумал Мехмет. Он почувствовал, что не хочет, чтобы его сын внезапно стал взрослым.

– Вы двое так и собираетесь здесь торчать? – поинтересовался Моисеев.

Они прошли через стеклянные двери в гостиную. Большая гостиная за стеклянными дверями выходила на веранду и прекрасный сад. Обставлена она была диванами и креслами, покрытыми шелком и гобеленами. Красный был основным цветом в обивке, красивых коврах, обоях и тяжелых шторах. Мягкое дыхание вечера, доносившееся из открытых дверей, слегка шевелило эти бархатные шторы и легкий тюль. Большой концертный рояль стоял почти у самого выхода на веранду. На его яркой лакированной поверхности стояли семейные фото в серебряных рамках. Газовые лампы и вазы отражали все оттенки красного.

– Тут многое изменилось, с тех пор как я в последний раз здесь был! В самом деле, очень красиво! – воскликнул Мехмет.

Моисеев взял хрустальный графин с серебряного подноса на инкрустированной подставке. Наливая ликер в хрустальные рюмки, он сказал:

– Ты знаешь Ольгу, если она проживет год, не меняя обстановку, то умрет от тоски. Я уже сдался. Она делает все, как ей нравится. Ей это нравится, а мне…

Тут он махнул рукой. Передавая рюмку Мехмету, он продолжил:

– Добро пожаловать, друзья! За твое здоровье, дорогой друг!

– И за твое! – Мехмет поднял свою рюмку, сделал большой глоток и заметил: – Слава богу, у твоей жены хороший вкус. Так что тебе не на что жаловаться.

Капитан Моисеев отвел своего друга в угол, украшенный гобеленами:

– Я уже свыкся с тем, что мебель все время меняется, Эминов, а вот с тратами жены свыкнуться не могу.

Моисеев подозвал дворецкого, стоявшего наготове в дверях: – Скажи-ка, Фрол, чем мы можем угостить юношу?

Седой Фрол с непроницаемым лицом был слугой опытным и знал, что, если звучит такой вопрос, это приказ.

– Как прикажете, сударь! – с поклоном произнес он и скрылся.

– Можешь выйти в сад, если хочешь, сынок, – сказал Мехмет. Сеиту предложение понравилось. Поблагодарив отца, он вышел.

– Мне очень нравится твой сын, Эминов, – сказал Моисеев, гляда на Сеита через стекло веранды. – Он выглядит старше своего возраста.

– Он сильно вырос за последнее время, Сергей. Хотя как взрослый он ведет себя с детских лет.

Глаза Моисеева затуманились, он вздохнул и произнес:

– Хотел бы я иметь сына, похожего на твоего. Я завидую тебе, ты счастливчик.

Мехмет знал, как тоскует его друг по сыну, ведь у Моисеевых на протяжении долгих лет брака, несмотря на все усилия, не было детей. Он попытался сменить тему:

– Но, Сергей, когда ты женился на самой красивой девушке Москвы, ты думаешь, мы не завидовали?

Сергей Моисеев тут же позабыл о грусти, улыбнулся, похлопал друга по плечу.

– Конечно, завидовали! – сказал он. – Нет, что, правда завидовали?

– Да еще как.

Мехмет с любовью посмотрел на своего друга, который взял себя в руки и снова хохотал, как мальчишка. Он привык к частым сменам настроения этого большого человека. Сергей в душе всегда оставался ребенком.

Они повспоминали о старых добрых днях, о женитьбе Сергея на Ольге Чичериной, о годах, проведенных вместе. Они с восторгом повторяли друг другу истории, а затем вместе хохотали над ними. Из сада, гуляя под фонарями со стаканом лимонада, который принес ему дворецкий, Сеит с изумлением следил за этими двумя закадычными друзьями. Будет ли у него такой же близкий друг, которого он будет так же любить и так же рад видеть даже спустя много лет?