5. Села Шишино – Беломестная: заминированы три моста на дороге Шишино – ст. Беломестная, из них один мост через р. Сев. Донец. Всего было установлено 5 приборов ФТД с пятью фугасами. Каждый район обслуживался специальной командой, состоящей из 31 человека. Расчет команды состоял из 4 телефонистов, 5 радистов, 3 наблюдателей, 18 сапер-радистов и начальника команды»[88].

Работа саперов была очень опасная и физически изнурительная. Минировать приходилось на нейтральной полосе, ночью при этом следовало действовать быстро, тихо и предельно аккуратно, чтобы не подорваться на собственном заряде. За ночь роте минеров удавалось поставить в среднем 100–150 мин, максимум – 250. Но нередко были ночи, когда немцы не давали работать, обстреливая намеченный район, или шли дожди. Тогда наступал период томительного и нервозного ожидания, ведь участок, выделенный подразделению, на котором уже оно начало работу, очень редко передавался другим для завершения. Поэтому все бойцы были заинтересованы завершить начатое дело как можно быстрее. Вместе с тем, несмотря на предупреждения и жесткие инструкции, подразделения минеров и личный состав частей, в полосе которых шла установка минных полей, нередко несли существенные потери по собственной вине: из-за плохой информированности, низкой дисциплины, а порой и откровенной расхлябанности. Вот наглядный пример из приказа командующего Воронежским фронтом № 00150 от 2 июня 1943 г.: «За последнее время в войсках Воронежского фронта участились случаи подрыва бойцов и командиров как при постановке минных полей, так и на установленных и охраняемых минных полях. При производстве минирования за небольшой промежуток времени – март, апрель и май текущего года – от взрывов мин убито 14 и ранено 70 бойцов инженерных частей. За этот же период времени на установленных и даже охраняемых полях было убито 26 и ранено 49 человек. Особенно большие потери понесла 40-я армия, потерявшая на своих полях 21 человека убитыми и 68 ранеными. Отсутствует дисциплина на боевых участках, т. е. при переходе переднего края различными группами без ведома начальника боевого участка. Например, в 7-й гв. А в ночь с 17 на 18 мая была направлена группа саперов для минирования переднего края без проводника, в результате группа подорвалась на минах ОЗМ-152, убито 11 человек»[89].

При разработке плана минных заграждений командованию всех армий фронта приходилось учитывать два важных аспекта.

Во-первых, слабой стороной мин была их низкая живучесть при огневом воздействии противника. Во время обстрелов или бомбежек заминированных участков происходила их детонация, из-за чего и его восстановление, и ликвидация были значительно затруднены, т. к. сначала было необходимо засыпать воронки перед позициями противника, вокруг которых оставались неразорвавшиеся мины. Кроме того, было немало случаев, когда недетонировавшие мины взрывом выбрасывало из лунок и присыпало (т. е. как бы маскировало) небольшим слоем земли. Эти особенности знали и германские войска, поэтому в первый день «Цитадели» в полосе обороны 6-й гв. А командование 4-й ТА примет решение: прокладывать коридоры в минных полях для танков пикирующими бомбардировщиками, а не саперами, посчитав этот способ более эффективным и менее затратным. Такие случаи советскими офицерами, наблюдавшими за полем боя в первые дни оборонительной операции, будут отмечены, в частности, в полосе наступления 2-го тк СС. Хотя в последующем Г. Гот от этого способа откажется.

Во-вторых, все советские противотанковые мины имели серьезный недостаток – они обладали малой мощностью. При их подрыве наносился ущерб лишь ходовой части танка, причем, как правило, не очень значительный: рвались траки, выбивались катки и т. д., а корпус боевой машины оставался невредимым. В подвижных соединениях вермахта система ремонта была отлажена хорошо, поэтому боевые машины с такими повреждениями вводились в строй относительно быстро. С целью сгладить этот недостаток на некоторых ответственных участках главной полосы минеры в одну лунку ставили сразу две мины или мину усиливали крупнокалиберным снарядом, чтобы при подрыве силу ударной волны увеличить в два-три раза. Но из-за нехватки средств так минировались лишь незначительные участки, и только главной полосы. Поэтому командование Воронежского фронта уже 7 июня 1943 г. потребует от войск обездвиженные немецкие танки обязательно расстреливать до их воспламенения. Однако немецкие танкисты осознавали эту опасность, и в первые дни «Цитадели» экипажи выведенных из строя машин немедленно выбрасывали дымовую шашку в район моторного отделения или просто под днище для имитации горения, что первое время вводило в заблуждение артрасчеты. Кстати, под Курском этот прием широко применялся и в советских танковых частях, в том числе и при налете пикирующих бомбардировщиков и истребителей танков.