2. Фланкирования и прострела всех подходов к препятствиям (сооружениям) при расположении самих огневых средств в этих препятствиях.

3. Возможность организации флангового и косоприцельного огня и в глубине обороны»[76].

К началу июля 1943 г. на главной полосе 6-й гв. А было оборудовано в среднем по 6-7 ДЗОТов на 1 км фронта. Они представляли собой деревянный сруб размером 2×2 м, почти полностью заглубленный в землю, накрытый несколькими накатами бревен диаметром 12-15 см с прослойкой земли между накатами. В зависимости от количества накатов они делились на легкие и усиленные. Передняя стенка, где располагалась амбразура, делалась двойной, а между ее бревнами тоже засыпалась земля. Обычно такие огневые точки готовились под станковые пулеметы (реже ручные) на труднодоступных высотках или в складках местности с целью перекрыть огнем определенный участок или усилить огонь стрелковых подразделений, располагавшихся впереди.

Относительно много на главной полосе к началу боев войсками Чистякова было оборудовано выносных огневых позиций для пулеметов «максим». Они представляли собой открытые окопы с площадкой, располагавшиеся перед первой линией траншей на расстоянии 100–150 м, хорошо замаскированные от воздушного и наземного наблюдения и имевшие в качестве укрытий для номеров щели или блиндажи. Расчеты до начала общего наступления немцев себя не выдавали, вели лишь наблюдение, а пулеметчики менялись только ночью. Их основной задачей являлось: после перехода противника в общее наступление открыть внезапный фланговый или в крайнем случае фронтальный огонь и, нанеся ему большие потери, сорвать первую атаку[77].

Важнейшим показателем эффективности системы полевой обороны считалась плотность пехотного огня. К началу Курской битвы в войсках первого эшелона Воронежского фронта, в том числе и 6-й гв. А, теоретически этот показатель был довольно высоким: на один погонный метр в дивизиях на главном направлении 9–10 пуль в минуту, на второстепенных – 6–7 пуль. Однако из-за того, что батальонные, полковые и дивизионные резервы находились в глубине полос, возникала зона в 300–400 м с реальной плотностью огня перед передним краем на главном направлении 4–6 пуль, на второстепенном – 3–4. Это была существенная проблема, она заметно снижала прочность рубежа, но до начала Курской битвы исправить ситуацию не удастся. Этот фактор, наряду с уже отмеченными проблемами, окажет свое негативное влияние на ход боевых действий в первый день оборонительной операции.

Из всего перечисленного выше наиболее трудоемким стало строительство сети траншей, соединенных между собой ходами сообщения. Со второй половины апреля 1943 г. в советских руководящих документах прослеживается изменение взглядов на то, какими должны быть траншеи. Еще в марте в «Кратких указаниях» допускались их различные варианты по глубине: «Траншеи и ходы сообщения возводятся глубиной для движения согнувшись, а на участках второстепенного значения – для переползания….Если хода сообщения направлены примерно вдоль фронта и приспособлены к обороне, они называются траншеями»[78]. А в конце апреля – начале мая подход кардинально поменялся, поступил приказ: траншеи и ходы сообщения на всех армейских полосах должны быть в полный профиль. Кроме того, если раньше требовалось, чтобы после завершения работ второй очереди в батрайоне было не менее двух линий траншей, то теперь три и более: первая по переднему краю, вторая в 150–200 м от него, и т. д.[79] Это будет одним из первых важных шагов к переходу от обычной к глубокоэшелонированной обороне. С этого момента командование фронтов на Курской дуге все усилия нижестоящих штабов будет направлять на их активное развитие и по фронту, и в глубину. Благодаря этому к началу боев