В приказе № 6 излагались как цели и задачи летней кампании на Востоке, так и принципиальный алгоритм действий групп армий Клюге и Манштейна. Суть его состояла в том, чтобы двумя встречными концентрическими ударами из районов южнее Орла («…с рубежа р. Тросна – района севернее Мало-Архангельска») на юг, через Поныри – Ольховатка, и севернее Белгорода («с рубежа Белгород – Томаровка») на север, через Обоянь, рассечь оборону двух фронтов – Воронежского (генерал армии Н.Ф. Ватутин) и Центрального (генерал-полковник К.К. Рокоссовский[16]) и, соединившись восточнее Курска (район Щегры), окружить их войска. «Я решил, – говорилось в приказе, – как только позволят условия погоды, провести наступление „Цитадель“ – первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года… Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира»[17].

Итоги операции, которые Гитлер официально ожидал, завораживали. Вермахту предстояло окружить два советских фронта, штатная численность которых превышала один миллион человек, овладеть территорией примерно 23 000 кв. км[18] (если считать от переднего края Курской дуги до ж.д. дороги Орел – Курск) и тем самым сократить линию фронт на 240–250 км. Однако пока это было всего лишь желание группы людей, которые уже понимали, что проект «Тысячелетний Рейх» рушится. В самом же документе впервые за весь период войны перед главным наступлением года не ставилось ни одной экономической задачи, как это было ранее. В 1941 г. основной целью была Украина, с ее хлебом, углем и марганцем, в 1942 г. – кавказская нефть и огромные территории, в том числе богатые черноземом, а в 1943 г., как и заявил Гитлер в январе, наступление готовилось для достижения временной передышки по пути к неминуемой катастрофе. Острый дефицит войск (особенно пехоты) не только для этого наступления, но и вообще для поддержания стабильности на советско-германском фронте, а также отсутствие большой и, главное, реальной цели придавали плану «Цитадель» характер удара в никуда. Одним словом, война ради войны, и иного уже не могло быть. Это откровенно признал и один из ключевых участников Курской битвы, начальник штаба 4-й ТА генерал Ф. Фангор, который после войны писал: «…Можно заключить, что у операции „Цитадель“ не было по-настоящему решающей стратегической цели»[19]. Осознание этого и являлось основным источником нервозности и напряжения во всех ключевых звеньях политического и военного руководства Германии, которые наблюдались весной и в начале лета 1943 г.

Тем не менее, несмотря на серьезные проблемы на Востоке и угрозу высадки англо-американских войск в Европе, Берлин сумет изыскать для «Цитадели» достаточно большие силы. Наступление планировалось проводить на довольно узких участках, которые в общей сложности составляли менее 14 % советско-германского фронта. Из 12 армий и 5 армейских групп, действовавших на Востоке, для ее реализации предполагалось привлечь две армии (4-ю ТА и 9-ю А) и одну армейскую группу (АГ Кемпфа).

Итак, первоначально замысел операции по отсечению южной части Курской дуги возник в штабе ГА «Юг» спонтанно, как реакция на успешные действия ее войск в феврале – марте 1943 г. на Украине, и имел главную цель – максимально полно использовать успех контрудара под Харьковом, а также решить хотя и важные, но тем не менее частные проблемы группы Манштейна в преддверии трудного во всех отношениях летнего периода боев. В тот момент предложение фельдмаршала не было единственным и, по оценке ОКХ и ОКВ, не являлось оптимальным, так как Э. фон Манштейн прежде всего исходил из интересов своей группы. Хотя пытался убедить Берлин, что они совпадают и со стратегическими целями рейха.