Все противотанковые средства предполагалось сводить в противотанковые опорные пункты, которые должны были перекрывать танкодоступные направления и усиливать оборону стрелковых батальонов, в состав которых они входили. В зависимости от местности каждый ПТОП имел различную численность огневых средств. В среднем в нём находилось: 45-мм орудий – 4-5, 76-мм – 1-2 и 8-10 расчетов ПТР. Все дороги в его секторе ответственности минировались, а мосты готовились к уничтожению. Причём заблаговременно был разработан чёткий план: кто и при каких условиях должен их взорвать. Все ПТОПы связывались общей системой инженерных сооружений и имели огневую связь, поэтому в бою должны были тесно взаимодействовать между собой. Кроме того, в ходе подготовки к битве командование артиллерии добивалось, чтобы огонь их подразделений (вплоть до каждого орудия) был жёстко увязан с системой пехотного огня и артиллерии, находящейся вне ПТОПа на закрытых огневых позициях (гаубичных полков), и они имели обозначенный сектор или направление ответственности, а каждый комендант чётко знал их.

В условиях дефицита основных средств ПТО командарм И.В. Галанин стремился усиливать ПТОПы на наиболее опасных танкодоступных участках, в том числе и нештатными средствами, такими, например, как «катюши». Специально для установок PC готовились аппарели со срезанным полом, чтобы у их расчётов при необходимости была возможность вести огонь по бронетехнике прямой наводкой.

Как уже отмечалось, К.К. Рокоссовский изначально хотя и предполагал, что Модель может ударить по 70А, но рассматривал этот вариант как маловероятный относительно поныровского и особенно мало-архангельского направлений. Поэтому И.В. Галанину было выделено мало дефицитных минно-взрывных средств и артиллерии. Командующий фронтом планировал, что при необходимости для усиления его армии вполне достаточно будет выдвинуть из резерва фронта 19 тк. Это была ещё одна его досадная ошибка, которую уже в первые дни Курской битвы пришлось спешно исправлять. Кроме того, его штаб даже к планированию использования этого соединения в полосе 70А отнёсся «спустя рукава». В апреле-мае 1943 г. разрабатывались (с учётом меняющейся обстановки) несколько вариантов плана действий войск Галанина на случай перехода немцев в наступление, причём над документом трудились совместно штабы и армии, и фронта. Окончательно план был утверждён Военным советом фронта 25 мая и предусматривал пять вариантов развития событий.

Первый – прорыв танковой группировки на стыке с 13А и её распространение в направлении Подолянь – Соборовка. Именно так и будут разворачиваться боевые действия с 5 июля 1943 г., но для борьбы с неприятелем именно на этом направлении возможности 19 тк не были учтены. «Для отражения удара противника в случае прорыва нашей обороны командованию 70А придавался 19 тк, который до начала боёв не входил в подчинение армии, – отмечается в отчете 70А. – Штаб армии составил таблицу взаимодействия с ним. Она предусматривала лишь два варианта боевых действий.

Первый – в случае порыва противника вдоль Кромско-Курского шоссе и распространении его в направлении вы с.228.4 и выс. 238.6.

Второй – в случае прорыва на стыке 106 и 102 сд и распространении в направлении Плоское – Волково, Гремячье.

Практика показала, что необходимо было предусмотреть и третий вариант, учитывающий возможности прорыва противника на стыке 70 и 13-й армии»[228].

То, что стыки в обороне воинских формирований самые слабые места, – аксиома для любого командира. Поэтому не ясно, почему штаб армии не включил в план обороны этого направления столь мощное средство усиления, как 19 тк. Возможно, предполагалось, что корпус будет действовать по особому плану как резерв фронта, тем не менее увязка с войсками 70А ему была крайне необходима при любом варианте планирования. Ведь корпус должен был действовать не самостоятельно, а в системе обороны армии. Особенно удивляет подчёркнутое невнимание штаба фронта к обеспечению стыка 13 и 70А, т.е. на направление, которое он же и определил как одно из трех наиболее танкоопасных. Анализируя даже те немногие, уже упомянутые выше ошибки (с нарезкой полос и 19 тк), возникает ощущение, что генерал М.С. Малинин и его подчинённые слишком буквально восприняли предположение К.К. Рокоссовского. Поэтому подготовка войска и обороны по третьему варианту (удар в стык 13 и 70А) велась не так тщательно и обдуманно, как по двум другим. Чем-то иным объяснить ряд столь грубых просчётов трудно. Даже у отдельных командиров стрелковых дивизий, оборонявшихся на правом крыле 70А, подобное отношение к обеспечению стыка с соседями в то время вызывало нервозность. 3 июля 1943 г. начальник штаба 140 сд полковник П.0. Бауман в личном дневнике записал: