Но вернёмся к цитируемому документу. Доверие к перехваченной радиограмме возросло после того, как в конце апреля из США (по линии ГРУ) и Англии (НКГБ) были получены новые данные, подтверждавшие подготовку Берлином крупного наступления. Первым, 29 апреля, из Лондона поступил документ – «Оценка возможных германских намерений и планов в русской летней кампании 1943 года», который был подготовлен специально для премьер-министра У.Черчилля. По свидетельству В. Лоты, который, судя по его книге, лично знакомился с ним, это очень большой по объёму и широкий по диапазону анализируемых вопросов фолиант. По району Курска английские аналитики отметили, что в конце марта британской военной разведкой зафиксирована большая концентрация немецких «бронедивизий к северо-востоку от Курска (Орловская дуга – З.В.), возможно, для наступательных действий, и, вероятно, немцы будут концентрировать силы для устранения Курского выступа. Это должно укоротить их линию фронта и возвратить им оборону, которую они удерживали в этом районе прошлой весной…»[100]. О том, что Германия в этом году способна лишь на наступление с ограниченными целями, ещё в середине апреля донёс генерал-майор И. Скляров. По его данным, в конце марта состоялось расширенное совещание комитета, который ведал производством вооружения, под председательством Г. Геринга. На нём было приняты следующие решения:

а. сохранить производство самолётов на уровне среднегодового за 1942 г.;

б. производство артиллерийских орудий увеличить на 16%;

в. сохранить число танковых дивизий и полностью обеспечить их техникой;

г. увеличить производство транспорта, особенно паровозов, платформ и вагонов[101].

Всё это наглядно свидетельствовало, что промышленность Рейха работала на пределе и немцы стремятся хотя бы восполнить те огромные потери, которые они понесли в Сталинграде и на юго-западном направлении сразу после разгрома группировки Паулюса. Следовательно, о каком-либо масштабном наступлении, сравнимом с 1942 г., речь идти не могла.

Второе сообщение о том, что в США добыты важные данные по «Цитадели», пришло в Москву 30 апреля, хотя сама информация поступила позже, в первой декаде мая. Суть её была изложена в нескольких строках: «…Немцы ставят задачей текущим летом не захватывать новых территорий, а уничтожение Красной Армии. Главный удар немцев в летней кампании будет из района Курск – Орёл в направлении на Воронеж…» [102].

Очевидно, что эти сведения схожи и с шифровкой М. фон Вейхса, и с сообщением начальника чешской разведки Ф. Моравца, которое он высказал ещё 10 апреля агенту НКГБ. Таким образом, к началу мая советская стратегическая разведка оперативно и в полном объёме подтвердила правильность решений, принятых Ставкой 12 апреля, и точность предположения командования Воронежского фронта о районе, где войсками Манштейна будет нанесён главный удар.

В дальнейшем, в мае-июне, и ГРУ, и НКГБ по данной проблематике работали тоже довольно успешно. Например, несмотря на то, что после трёх предупреждений разведки о вероятном переходе немцев в наступление в мае ничего не произошло, в спецсообщении информационного отдела 1-го Управления НГКБ от 27 мая была дана точная оценка поступившим разведданным и верный прогноз дальнейших шагов неприятеля:

«1. Сообщения о том, что германское командование никакого наступления в этом году не предпримет, не соответствуют действительности, показывающей усиленные приготовления к наступлению.

2. Сведения об ограниченном характере наступления являются правдоподобными, так как, по всем данным, Германия не располагает необходимыми стратегическими, людскими и материальными ресурсами для большого наступления в этом году.