[110]. Примером подобного отношения может служить утверждение К. К. Рокоссовского о том, что в ходе Курской битвы Генштаб и лично его начальник якобы в силу своей чрезмерной подозрительности и недоверия порой мешали командованию фронта управлять войсками в тяжёлые минуты боя[111].

В конце 1950-х гг. возрождается идея, реализовать которую пытались ещё в годы войны, – издание истории боевого пути соединений и объединений, участвовавших в борьбе с фашизмом[112]. В 1944 г. была опубликована небольшая по объёму книга о 89-й гв. Белгородско-Харьковской стрелковой дивизии[113], которая активно участвовала в том числе и в битве под Курском. Но затем выпуск подобных изданий прекратился. С начала 1960-х гг. число таких книг быстро росло, и к концу десятилетия фактически сформировалось целое направление военно-исторической литературы. Уже к середине 1968 г. было напечатано более 120 отдельных томов, немалая часть из них посвящена соединениям и объединениям, участвовавшим в боях на Огненной дуге. Одним из первых и довольно удачных стал труд авторского коллектива в составе Ф. И. Высоцкого, М. Е. Макухина, Ф. М. Сарычева и М. К. Шапошникова «Гвардейская танковая»[114], посвящённый 2 гв. ТА, который был опубликован в 1963 г. Издание хотя и было небольшим по объему, но сразу привлекло к себе пристальное внимание историков, прежде всего архивной базой источников, на которую опирались авторы. В работе впервые на документальной основе был изложен замысел командования Центрального фронта по использованию этого танкового объединения в ходе Курской оборонительной операции, рассказано об участии её войск в сражениях на ольховатском и поныровском направлениях и приведены схемы.

Тем не менее нельзя не согласиться с генерал-майором А. Н. Грылёвым, который ещё в 1960-е гг. откровенно писал об этой серии: «Отмечая весьма положительное значение изданных книг, нельзя не указать и на имеющиеся в них недостатки: относительную узость документальной базы, стремление несколько преувеличенно показать роль «своих» соединений в ущерб правильному изображению взаимодействия с соседями, поддерживающими и приданными частями, некоторое однообразие литературного стиля и «сухость изложения, недостаточно ясные оценки и выводы»[115].

Отмеченная проблема наряду с перегруженностью героикой и идеологическими штампами была характерной для всей советской военно-исторической и мемуарной литературы, в том числе и посвященной летним боям 1943 г. Как правило, авторы большинства изданий уделяли внимание лишь отдельным сторонам подготовки и проведения Курской битвы, допускали ошибочную интерпретацию событий, умалчивали о недочётах и ошибках советского командования на всех уровнях, преувеличивали значение некоторых событий или деталей, приукрашивали действия советских войск, а нередко отдельные факты и эпизоды просто выдумывали. Вот лишь один небольшой пример из уже упоминавшейся книги «Гвардейская танковая»: «Предусматривалось, – отмечают её авторы, – что войска 13-й армии смогут сдерживать подготавливаемый противником удар в течение первых суток»[116]. В действительности же советская сторона рассчитывала, что эта армия, обладавшая колоссальными силами, сможет удерживать противника на главной оборонительной полосе 2–3 суток. И то, что ударная группировка 9A прорвала главную армейскую полосу уже в первый день наступления, а 6 июля 1943 г. разгорелся бой на второй полосе, за ст. Поныри, и даже на отдельных участках наши войска начали отходить постепенно на юг, стало большой неожиданностью для руководства Центрального фронта. По воспоминаниям члена его Военного совета генерала К. Ф. Телегина, когда 7 июля 1943 г. командующий 13A доложил об отходе, К. К. Рокоссовский был настолько взвинчен, что он его никогда прежде таким не видел, хотя прошёл с генералом армии Сталинград. В разговоре с командармом возмущение и раздражение перехлестывали через край