Так вот тогда Елизавета Павловна всех собрала к себе на совещание, а мне подсунула пирожки. Не такие вкусные как у Риммочки, как потом оказалось, но тоже ничего.

Все девочки слетелись к ней, хмуро поглядывая в мою сторону. Они потом мне рассказали, что не ожидали стажера и просто не привыкли, что мужчины могут быть такими, настоящими. Потом они вышли, усадили меня за ноутбук, который закрепили за мной, накормили уже нормальными пирожками. Которые Риммочкины, и дальше уже я понял, что здесь просто никогда не было нормального мужика. Настоящего.

Одно в голове не укладывалось. Я же наводил справки, это образцовый отдел, тут самые большие проценты по раскрываемости, я в кадрах начальнику весь мозг вынес, чтобы меня именно сюда направили! А дел я делал за всех. И каждый раз понимал, что девочки мои хоть и хорошие, но, судя по всему, тупенькие. Вот и сейчас только охал и ахал, выполняя работу. Опять небось к ночи освобожусь.

Так и случилось. Домой отправился поздно вечером. Хорошо хоть меня на сутки никто не ставил, не положено было. Елизавета Павловна попыталась в нашу первую неделю меня вместо Любочки запихнуть, но я четко ей ответил, что этот момент в кадрах уточнял, меня не могут привлекать к такого рода службе. Та и не спорила. Вот это я понимаю профессионализм и взрослая позиция. Никаких склок. И почему женский коллектив называют змеиным? Мне вообще непонятно было.

Уходил один из последних, девочки уже домой ушли наверняка. Здесь же в здании сидели опера, располагалась дежурка. Сегодня на сутках был противный, вечно воняющий мужик. Я даже имя его запоминать не стал.

— Что, Семен Семеныч, опять упахали тебя наши красотки? Бу-га-га.

Я гордо вздернул вверх подбородок, поправил немного давящий в талии ремень и поджал губы. Все-таки контингент тут так себе. Я уже привык, что в институте ходят одни белые воротнички и цивильные люди. Даже те, кого я называл не совсем адекватными, теперь казались едва ли не голубой крови. На фоне местных-то…

Не стал отвечать этому.

— Ох, Иванов, плакать наши девки будут без тебя горючими слезами… Бу-га-га!

Что за отвратительный смех у этого человека? Мерзость. И ведь никак мимо не пройдешь. Тут в это время обычно он да бомжи какие максимум. Редко когда бывает другой состав.

Рано я обрадовался, что рядом с дежуркой не стояли люди без определенного места жительства. Хотя обычно оно у них было и даже прописка имелась, только вот никто их там очевидно не ждал, и они предпочитали аморальный притонный образ жизни.

Прошел мимо них к местной стоянке и… направился дальше. Парковочного места мне тут не организовали. Хотя я просил и настаивал. Вот что им стоило, а? Тем более машина у меня солидная, да, яркая, но это же не проблема!

Даже девочки не смогли мне выбить такую малость. За это, конечно, я их журил. Зевнул. Ребята там в чате институтском что-то написывали, ну просто детский сад, вторая четверть! Проблемы их никакие, еще цирк этот устроили с Васильком. Признаюсь, меня задело за живое, что ему скорее всего достанутся весь почет и слава. Нечестно это, совершенно.

Я тоже так могу! Просто моя служба не такая яркая, как его, да и бегал в последний раз я в институте. Тут все время сидел и печатал. Мне кажется, я такое количество протоколов и обвинительных не составлял за всю мою жизнь. Нагрузка, конечно, о-го-го, но и девочки без меня никак не могут справиться. Действительно, ощущал себя местным миссией. И как они дальше без меня будут? Пропадут же, бедовые.

Я даже тут стал задумываться, чтобы вернуть себе личную жизнь. Того самого у меня давно не было, но искать его среди моих девочек я не мог. Это непрофессионально! А на других времени не оставалось о слова совсем.