Самолюбие Горохова было полностью удовлетворено. Да и мое тоже. Обычно в командировках со служебной жилплощадью вечно приключался напряг. Где нам только не приходилось ютиться – в актовых залах, в ленинских комнатах и прочих «чуланах».

– Какие мысли будут, товарищи? – Горохов пыхал сигаретой и как всегда мерил шагами простор нового рабочего места.

Когда он размышлял, не мог усидеть на месте. Подгонял кровь к голове, смоля излюбленный «Мальборо».

Учитывая мой собственный перенос во времени, на ум приходил фантастический вариант развития событий в Цыпинске. На первый взгляд подростки будто тоже перескочили через пространственно-временной континуум, или как там его по-научному обзывают. Что-то вроде попаданцев, в которых, честно говоря, я уже сам почти перестал верить. Еще лет пять, и я буду считать, что прошлая жизнь мне приснилась, а я всегда был Андреем Петровым. Но сразу двое в одном месте и почти в одно время – в такие совпадения я не поверил бы даже тогда, когда только пришел в себя в теле выпускника советской школы.

– Факт убийства еще не подтвержден, – заметил Катков. – Штольц с шести утра на ногах, проводит вскрытие. Я с ним созванивался, как что-то прояснится, он сразу сообщит.

– В таком возрасте, Алексей, мальчики просто так не умирают, – скривился Никита Егорович. – Голову даю на отсечение – их убили. Что думаете, Светлана Валерьевна? – повернулся он к Психологине.

Света сидела в дальнем углу за столом (у каждого был отдельный стол – красота), погруженная в какие-то грустные мысли. Услышав свое имя, будто очнулась. Я не сводил с неё глаз. Надеюсь, она думала про меня и вчерашний поцелуй. Но почему на лице тень тоски? Совесть мучает, что замужняя женщина позволила себе немного лишнего? Сапожник без сапог, разбирается в потемках душ посторонних людей, а в себе никак разобраться не может.

Вчера после ресторана я проводил ее до номера и на прощанье чмокнул в щечку, пока остальная наша команда весело горланила «Черного ворона», чуть отстав в коридоре гостиницы.

Хотел, конечно, просочиться к ней в номер. На чай, например, но Света захлопнула дверь перед моим носом, одарив напоследок лучезарной улыбкой. Вот блин… Честная. Мужу не изменяет. А вообще есть ли он у нее? Насколько я знаю, формально – имеется. Вот только ни одного слова о семье, очаге и прочих супругах она никогда не высказывала. Может, скрытная, а может, там все не так хорошо… За много лет я так и не раскусил Свету. Нашей взаимной симпатии вечно что-то или кто-то мешал. И вот сейчас она окольцована.

– Что вы сказали, Никита Егорович? – встрепенулась Светлана, придав взгляду осмысленность и распрямив спину.

– Соберитесь, товарищи, – прокряхтел Горохов, ловко сбивая пепел в фарфоровую кружку с зайчиком. – Я говорю, какой психотип убийцы вы видите, Светлана Валерьевна? Поделитесь с коллегами?

Света наморщила носик и забарабанила отточенными коготками по столешнице:

– Пока рано об этом говорить. Причина смерти, способ лишения жизни не ясны. Соответственно, мотив не прослеживается.

– Что же мы будем ждать, когда кого-то еще убьют? – фыркнул следователь.

– Формально их уже убили давно, – пришел я на помощь Светлане. – Если и будут еще трупы, тьфу-тьфу, то подозреваю, что из числа ранее пропавших людей.

– Как это? – Горохов остановился и внимательно на меня уставился.

– Почему мальчики не изменились внешне? – начал рассуждать я. – Скорее всего, их убили примерно в то время, когда они и пропали. А потом тела заморозили. Вот они и сохранились без изменений.