– Ого! Уже, получается, двенадцать лет прошло с той встрече в парке. – Эско покачал головой и причмокнул губами. А в следующую секунду взгляд у него стал холодный, острый. Всего лишь на мгновение, но я заметить успел. Будто на солнышко туча набежала и тут же исчезла. – Хорошая память у тебя, Алексей. Отличная, можно сказать. Было-то всего тебе…

– Семь почти исполнилось. Без нескольких месяцов. Не напрягайтесь. – Прервал я начало очередной актерской зарисовки «добрый дядюшка вспоминает детство племянника». Иначе мы никогда такими темпами к главной сути не перейдём. А я, между прочим, устал, как собака. – Шесть лет еще было, когда с вами встретились. Но у меня день рождения в декабре. Можно сказать, почти семь. Запомнил, да… Знаете, мало, если честно, помню из детства, но вас отчего-то четкой картинкой сознание запечатлело. Сам удивляюсь.

Вообще, это воспоминание из прошлого деда оказалось, как нельзя кстати. Оно всплыло у меня ровно в тот момент, когда на стол в учебном классе легла толстая папка и я увидел личное дело начальника сыскной полиции. Вернее, когда увидел его фото.

– Черт… Я знаком с этим мужиком! – Вырвалось у меня вслух.

– Слушатель Реутов! – Рявкнул стоявший рядом Панасыч, мой куратор и воспитатель, – Ты, пожалуйста, за языком-то следи. Мужик… Надо же как ты его. Это – Эско Риекки, начальник сыскной полиции Финляндии и недооценивать его очень опасно.

– Финляндии? – Я поднял голову, с удивлением уставившись на чекиста. – Зачем мы смотрим личное дело какого-то, извиняюсь, дурацкого начальника полиции какой-то дурацкой Финляндии, если нам нужен Берлин? Я вам, Николай Панасыч, сейчас, возможно, секрет открою, но Германия это совсем не Финляндия. А Берлин, в свою очередь, до сегодняшнего дня числился столицей именно Германии.

– Реутов… – Панасыч тяжело вздохнул.

Думаю, он в данный момент испытывал сильное желание стукнуть меня по голове. Признаюсь честно, в последнее время, после встречи с Берией и особенно после гибели одного из своих врагов, я заметно расслабился в общении с Шипко. Иной раз позволял себе лишнего.

Что интересно, зная мою настоящую фамилию, Панасыч все равно называл меня той, которая много лет прятала сына Сергея Витцке от посторонних глаз.

– Я вот стесняюсь спросить, Алексей, ты как себе это представлял? Что тебя специальным рейсом прямо в Берлин доставят? Оркестр, может, пригласят? Транспаранты всякие нарисуют. Мол, добро пожаловать советский разведчик, товарищ Реутов. Или собрался половину Европы пешком по лесам идти? А потом что? Граница нынешней Германии это тебе не проходной двор.

Вот тогда-то Шипко и объяснил всю суть задумки чекистов.

Вариантов, с помощью которых нелегалу можно попасть в Германию, было немного. И Финляндия – самый оптимальный из всех. Во-первых, граница с СССР удобная. Во-вторых, фины сейчас близко с немцами сотрудничают. Особенно спецслужбы. А уж когда выяснилось, что маленький Алеша пересекался с начальником сыскной полиции, стало понятно, вариант вообще остался один.

А я ведь до последнего надеялся, что дурной сон под названием «Путешествие в прошлое» вот-вот закончится. Не закончился. Похоже, я действительно окончательно стал дедом. Получается, моя настоящая жизнь – хрень собачья. А вот дедуля для страны – человек особенно важный.

Когда стала известна точная дата моего отбытия, двое товарищей, Подкидыш и Бернес, которые входили в нашу особую спецгруппу, решили сделать сюрприз и организовать «проводы».

Мы ведь не думали, что нам порознь в Германию придется добираться. Мне казалось, это больше будет похоже на сцену из фильма. Ночью нас с самолета выкинут где-нибудь в немецких лесах. С парашютами, естественно. Хотя, Панасыч и без них вполне мог бы. Чувство юмора у него специфическое.