Едва железная птичка замерла, перестала гудеть и трястись, я вскочил с кресла, схватил чемодан и вознамерился очень быстро рвать когти на улицу. Тем более, мы с Эско сидели к выходу ближе остальных.

На Ольгу за все время полета я старался не обращать внимания. Не потому, что хотел обидеть или зацепить ее. Ни в коем случае. Вот с Чеховой у нас, как раз, отношения сложились прекрасные. Просто молодой тип, который отирался рядом с ней, показался мне подозрительным. Отчего-то имелась уверенность, парень точно не из свиты актрисы. Слишком уж казенный был у него вид.

Я решил, что этого товарища к Чеховой приставил Мюллер, а потому лучше особо не светить наше с ней близкое общение. Близкое, конечно, не в том смысле, который возможен между мужчиной и женщиной. В данном случае, речь идет о дружбе и родстве душ.

И кстати, мы действительно очень сблизились. Ольга Константиновна расположилась ко мне настолько, насколько вообще это уместно в нашей ситуации. Вот только от ее расположения мне было не холодно, не жарко. Приятно, это да, но толку от моих “приятностей” – ноль.

Естественно, как любой нормальный мужчина, встретивший умную, красивую, образованную, интересную особу, я испытывал огромную симпатию к Чеховой. И конечно, не буду врать, как женщина она мне нравилась очень сильно.

Однако, к той цели, которая стояла передо мной изначально, я пока не приблизился. С вербовкой актрисы вышла заминка. В Хельсинки чертовы финские сыскари кружили со всех сторон, словно маньяки со стажем. Да, они не подходили близко, но с другой стороны, когда из-за каждого дерева торчат физиономии подчинённых Эско Риекки, не очень удобно делать предложения о сотрудничестве в пользу НКВД. Поэтому, время, которое мы проводили на прогулках по парку, было приятным, но вообще ни разу не продуктивным.

Данный факт сильно расстраивал. В Берлине встречаться с Чеховой будет сложнее. Не говорю про все остальное. Мне на почве неудавшейся вербовки даже пару раз снился Панасыч. Чекист смотрел строгим, укоризненным взглядом, а потом мерзким голосом говорил: “Ну ты и лапоть, Реутов. В рот те ноги…”

В любом случае, выбора нет. Раз не вышло в Хельсинки, придется напрячься в Берлине. Я должен завербовать Чехову любым способом. Шипко раз сто говорил об этом при наших встречах. Ольга Константиновна очень нужна в роли агента. Именно поэтому в самолете я вообще не смотрел в ее сторону. Опасался, что человек Мюллера заметит лишнее.

Я быстренько прошел к выходу и с огромным удовольствием выскочил на улицу. Судя по громкому сопению, раздавашемуся за моей спиной, Эско не отставал.

Едва почувствовал твердую почву под ногами, аж дышать стало легче. Честное слово.

– Алексей!

Не успел отойти от самолета, как меня окликнули. Это было немного неожиданно, потому что окликнула именно Чехова.

Актриса вместе со свитой вышла следом за нами с Риекки, но я думал, она сразу направится к машине, которая ее встречает. А вот не угадал. Ольга зачем-то решила на глазах у кучи лишних свидетелей выделить мою персону.

Странно… Чехова умна. Она должна понимать, почему “последний русский Алеша” держится в стороне. Даже без учета моих настоящих планов, одно дело “дружить” в Финляндии, где актриса свое пребывание не особо светила, и совсем другое – в Германии, где она настоящая звезда.

Естественно, я повернулся к Чеховой, изобразив радостное выражение на лице. В принципе физиономия у меня и так была счастливой, но по другой причине. Я испытывал неимоверный восторг от мысли, что в ближайшее время не придется больше никуда лететь. Даже пыхтящий Эско Риекки казался мне сейчас неплохим человеком. Теперь же это счастье я направил на Чехову.