– Тебе так сильно понравилось со мной спать?

– Вот еще! – желание подшучивать над Эдуардом у Любы моментально пропало. Хотела поставить его в неловкое положение, а оконфузилась сама. От стыда даже покраснела, словно девчонка. Резко развернулась и направилась к Ксюшиной комнате. Та была закрыта. Пришлось возвращаться и сообщать работодателю о невозможности выполнить его поручение.

Она не успела еще ничего сказать, как он понял, в чем загвоздка, и протянул ей ключи. Молча.

Она так же молча их взяла и пошла устраиваться на ночлег.

Ксюшина комната напоминала мини-студию: зону сна от остальной части комнаты отделяли этажерка и платяной шкаф. В комнате также были письменный стол с компьютером, туалетный столик и мягкий уголок, перед которым стояли журнальный столик и тумба с небольшим плоским телевизором.

У девушки кровать была обычная, не двуспальная, но и не узкая. Люба сняла с нее покрывало, сложив его на пуфике. Будильник на смартфоне поставила на 5.30 утра. Знала, что за 5 часов не выспится, но иначе было не успеть и приготовить завтрак, и встретить гостей. К тому же на 8 утра был назначен визит парикмахера-визажиста, а к одиннадцати или двенадцати должна была подойти Эдикова дочь. Бракосочетание было назначено на тринадцать часов. Потом предстояла фотосессия, а с 16 часов было снято кафе.

По счастью, бессонницей Люба не страдала, так что заснула сразу и за пять часов почти выспалась. Заправила постель, приняла душ и направилась на кухню. Планировала сначала напечь в дорогу пирожков, потом уже заняться приготовлением завтрака.

Эдуард встал в шесть. Любу он застал за просеиванием муки.

– Ты что делаешь? – его брови удивленно вздернулись.

– Тесто для пирожков, – гордо сообщила невеста.

– У тебя что, времени много? – иронично поинтересовался жених.

– Так я быстрые дрожжи взяла, – похвасталась Люба, – тесто с ними меньше чем за час поднимется. Только вот ногти боюсь сломать, неловкие они. Никогда б сама себе такой маникюр не сделала.

– Не надо пирожков, лучше ногти береги. Быстро все убирай.

Люба послушно пересыпала просеянную муку в контейнер, протерла со стола и приступила к приготовлению завтрака. Уже через четверть часа пригласила Эдуарда к столу, поставив перед ним тарелку с полным английским завтраком: глазуньей из трех яиц, жареным беконом, консервированной фасолью, нарезанными круглыми дольками и слегка поджаренными томатами, шампиньонами. Себе положила только яичницу, помидоры и грибы. К кофе она подала тосты с маслом и клубничным джемом.

– Выглядит аппетитно, – похвалил Эдуард.

– А на вкус?

– Сейчас проверим.

Придраться было не к чему. Все было в меру прожаренным и, главное, яйца были с нежным, только-только схватившимся белком и еще жидким желтком. Яичница, которую им подали вчера в кафе, и то была хуже.

– Действительно, вкусно, – признал Эдуард, – говоря в объявлении о своих кулинарных способностях, ты не преувеличивала.

– Я знаю больше десятка блюд из яиц, которые можно подать к завтраку, – похвасталась Люба, пододвигая к себе тарелку со своей порцией.

Гаврика разбудили в семь часов. Он начал было капризничать, но когда Эдуард сообщил ему, что сегодня у них с мамой свадьба, вскочил радостно и поинтересовался:

– Так платье, как у принцессы, мы маме вчера для свадьбы покупали?

– Именно! – ответила Люба. – Так что поторопись, а то опоздаем из-за тебя, и нас с Эдиком не поженят.

Долго уговаривать Гаврика не пришлось: Люба едва успела сделать ему яичницу и тост, как он оказался в столовой умытый и одетый.

Люба мыла тарелки, когда зазвонил домофон.