Для меня секс почти полностью происходил в голове.

Положив стопку своих бумаг на стол, Дженнингс обернулась и бросила взгляд на дверь, словно только сообразив, что я ее закрыл. Повисла тяжелая пауза. Я заметил, как тело девушки напряглось, однако она не сдала позиций, сцепила пальцы перед собой и придала лицу строгое выражение. Довольно милая попытка для двадцатитрехлетней учительницы, вообразившей, будто стоявший перед ней семнадцатилетний парень, который больше и выше сантиметров на пятнадцать, действительно считал ее авторитетной фигурой.

В два шага я добрался до парты в первом ряду и присел на столешницу.

– Слушайте, я не умею ходить вокруг да около, – начала Дженнингс, – поэтому сразу перейдем к сути.

Я лишь пристально уставился на нее.

– Работы, которые вы выполняете на дому и в классе, существенно отличаются. На различия в почерке я тоже обратила внимание. Не буду просить вас объясниться, чтобы не тратить зря ни ваше, ни мое время, ведь нам обоим известно, в чем дело.

В ответ я изогнул бровь.

Она замолчала, облизав губы и прочистив горло.

– Я скажу только одно – прекратите. – Мисс Дженнингс дернула подбородком в мою сторону. – Выполняйте задания, иначе вы не получите аттестацию.

Ага. Даже не опуская взгляд, я увидел маленькие бугорки ее затвердевших сосков, выступавших под тканью платья. Может, причина была в том, что здесь холодно. А может, не в этом. Мне просто хотелось смотреть на них.

Мое дыхание участилось, член начал набухать, пока я мысленно раздевал ее, но стиснул зубы, стараясь на время обуздать свои порывы.

Не получив от меня ответа, она уточнила:

– Вы поняли?

Я перевел взгляд и представил, как ее блестящая красная помада размажется по моей подушке, в которую она всю ночь будет утыкаться лицом, стоя на коленях.

– Да, мэм, – ответил я.

Девушка выглядела озадаченной, явно не ожидая, что все пройдет так легко. После секундной паузы она кивнула, послала мне доброжелательную полуулыбку, и отпустила меня со словами:

– Отлично. Хорошего дня.

Я едва не прыснул от смеха. Мы не закончили.

Теперь моя очередь.

– Могу я задать вам вопрос? – поинтересовался я, открыв на своем сотовом фото Дженнингс. – Это вы?

Выпрямившись, я подошел к ней максимально близко, чтобы смотреть сверху вниз.

Ее взгляд быстро пробежал с телефона в моей руке на меня и обратно. В попытке увеличить дистанцию между нами, внезапно ставшую интимной, она сделала шаг назад, но стол преградил ей путь.

Я поднял телефон выше и тихо произнес:

– Вы не сильно изменились.

Девушка опять сглотнула. Это была одна из многих фотографий, которые я нашел в ее социальных сетях. Фото, очевидно, сделано после десятого класса в летнем лагере. Дженнингс позировала с друзьями на своей койке. Невинная улыбка, распущенные волосы, загорелые ноги в милых джинсовых шортах, никакого макияжа и брекеты…

Она поджала губы.

– Теперь я умею пользоваться тушью.

Повернувшись ко мне спиной, девушка взяла мел и начала писать на доске.

– Вы покраснели, – заметил я. – Вас что-то смутило?

– Довольно.

В юности мисс Дженнингс была заучкой, но имела и свой потенциал. Мой взгляд скользнул по изгибу ее талии к заднице и соблазнительным ногам. Очевидно.

– Понимаете ли, я не ленивый и не тупой, – сказал я, подойдя к ней сзади почти вплотную. – Просто мне неинтересно заниматься вещами, которые не доставляют мне удовольствия. Но тому, что я люблю… – я заговорил тише, играя с ней, – могу посвящать ночи напролет, мисс Дженнингс.

Ее рука замерла на середине предложения. Учительница повернула голову и дважды открыла и закрыла рот, прежде чем смогла ответить: