В тот вечер, выйдя из палаты, я поняла, что это была удивительная встреча. Слабая старушка, цепляющаяся за жизнь, почувствовала тревогу юной медсестры, захотела прикоснуться к моим волосам, поговорить со мной, дать совет молодой матери. Она показала мне, сколько всего я принимаю как само собой разумеющееся, и напомнила, каким должно быть настоящее Рождество.

В праздники я не работала, а потом вернулась на свое обычное место, в операционную, и больше никогда не видела Эмму. Но я до сих пор помню этот вечер, и не сомневаюсь, что наши пути пересеклись не случайно.

Эмма объяснила мне, что не стоит бежать вперед очертя голову: порой, несмотря на занятость, нужно остановиться и оценить то, что имеешь. Это особенно важно в Рождество, истинный смысл которого порой теряется в суете и лихорадке поспешных приготовлений. Этот урок я запомнила навсегда.

Не сдерживай слезы. Пусть они омоют твою душу.

Эйлин Мейхью, писатель

Рождество, как всегда, подкралось незаметно. В тот год мне было особенно грустно: я уже в тридцатый раз встречала его без родителей. В надежде обрести праздничное настроение, я договорилась отправиться по магазинам с подругой.

Мы бродили по антикварному магазину «У Студебеккера», и в мыслях я снова возвращалась в прошлое, в прекрасные счастливые времена. Вот красно-белый кухонный стол, покрытый эмалью, вот агатовые миски, вот спальный гарнитур, совсем как в спальне моей матери… Его еще сравнивали с водопадом, потому что деревянная резьба обтекала его формы, как вода Ниагарского водопада. Мама рассказывала, что они с отцом провели на Ниагаре медовый месяц. Никуда дальше она в своей жизни не ездила. Мир тогда был гораздо меньше…

Тридцать лет назад в канун Рождества мама умирала от рака груди. Мне было девятнадцать, и я изо всех сил старалась устроить ей хорошее Рождество. Я украсила нашу тощую искусственную елку множеством пестрых игрушек, которые мы вместе развешивали каждый год. В жалкой попытке воссоздать чудесные запахи, которые могли напомнить о лучших временах, я испекла печенье и яблочный пирог. Папа и младший брат Билли не путались у меня под ногами – этому их научила мама. Всеми этими делами обычно занималась она, и теперь я перехватила эстафетную палочку.

В тот день я заметила у мамы на щеках блестящие влажные дорожки – у нее из глаз беззвучно катились слезы. Я тут же подумала: «О нет, что я делаю не так?» – как будто все в этом мире вращалось вокруг меня.

– Мам, что случилось? – спросила я.

– Мне нечего подарить тебе на Рождество, – призналась она.

– Ничего. Обо мне не беспокойся.

Она вложила мне в руку двадцать долларов и сказала:

– Сходи в центр, купи себе что-нибудь. Мне хочется, чтобы ты тоже нашла подарок под елкой.

Я знала, что маму нельзя оставлять одну ни на минуту. Она была очень слаба и с трудом вставала с кресла. Несколько раз она даже падала, пытаясь перейти из комнаты в комнату. Я дежурила возле нее, на случай если ей понадобится помощь.

Я много лет сердилась на родителей. Мне казалось, что они сдались раку без боя. Я корила отца за то, что он опустил руки, ушел, не найдя в себе сил остаться с нами.

Убедившись, что ей удобно, я схватила куртку и побежала в центр. На углу я заметила магазинчик сладостей, где продавали домашний шоколад и кое-какие подарки. Когда я подошла ближе, мой взгляд за что-то зацепился. В витрине сидела ужасно нелепая керамическая обезьянка. К ее рту был приклеен розовый шарик, как будто она жевала жвачку и изо всех сил старалась надуть громадный пузырь.