– Только не говори, что нам сейчас ещё и его от этой птицы спасать!

Забравшись на бывшего Дюймовочки, гусь цапает его за руки, которыми он пытается защищаться. Кажется, в его организме даже алкоголь перестал действовать.

– Придётся, я с ним не договорил.

Шумно выдохнув, брат бежит, быстро размахивая руками и отрёт:

– Фу! Фу! Брось бяку! Он не вкусный! Отравишься ещё!

Птица, увидев первую свою жертву, оставляет побитого и начинает бежать навстречу к Киру. Развернувшись на месте, тот удирает от неё, высоко задирая ноги, и они скрываются за домом.

– Там, – показывает пальцем побитый влево, – есть сарай. Нужно Серого туда загнать.

Мимо проносится брат, за которым гонится гусь, размахивая крыльями.

Возле небольшой клумбы замечаю деревянную палку, похожую на черенок от лопаты. Хватаю её и снова бегу на помощь.

Догоняю Кира и птицу на заднем дворе.

– Слева от тебя скоро будет дверь в сарай. Нужно Серого туда загнать! – кричу ему.

Гусь совсем не обращает на меня внимания. Его гогот бьёт по барабанным перепонкам. Футболка, от незапланированной тренировки, пропитывается потом и начинает прилипать к телу.

– Вот сам и загоняй! Я в их логово не полезу! И вообще, я на такое не подписывался!

Брат пробегает мимо сарая. Изредка поворачивая голову назад, он следит на каком расстоянии от него разъярённая тушка.

– Га-га-га! – решаю отвлечь Серого, но он либо не слышит меня, либо я ему не интересен.

В таком составе мы пробегаем вокруг дома. Два раза.

– Хрен с тобой! – сдаётся запыхавшийся Кир. – Давай попробуем этого Серого загнать! Если он снова на меня нападёт, бей палкой! Не меня! Его!

– Принято!

Брат ускоряется и бежит к сараю. Открыв дверь, он дожидается, когда гусь приблизится к нему и скрывается внутри. Птица врывается следом за ним, пробегая вперёд. Кир выскакивает наружу, захлопывает дверь и закрывает её на щеколду.

Уперевшись ладонями в колени, он пытается отдышаться. Я опираюсь на палку, смахивая со лба пот и хмыкаю, рассматривая его потрёпанный вид. Кинув на меня грозный взгляд, брат показывает мне средний палец, и я отвечаю тем же.

Спустя пару мгновений мы подходим к мудаку. Сидя на траве, он поднимает голову. Лицо, грудь и ладони в крови. Рот приоткрыт. От частого дыхания его грудная клетка быстро вздымается и опускается. Глаза мечутся от меня к брату и обратно.

– Давай его отмудохаем за гуся! – Кир порывается вперёд, но я его останавливаю, схватив за руку.

– Остынь, – говорю ему и, присев на корточки, обращаюсь к бывшему Дюймовочки: – Значит так, мудила, – я забыл его имя, но это и не самое важное, – удаляешь все фотографии Алины, которые у тебя есть. Если она ещё раз где-то всплывёт в твоём упоминании, пострадает не только твой нос.

– Да чего ты с ним разговариваешь? Я там на заднем дворе садовые ножницы заметил! Чик-чик и нет писи! – не унимается брат.

Похоже, он завёлся от бега с препятствиями в виде гуся. Пора сваливать, пока Кир дел не натворил.

– Ты всё понял или нам объяснить доходчивее?

Мудак сначала теряется. Он отрицательно вертит головой, но тут же понимает, свою ошибку и начинает оживлённо махать.

– П-понял, – почти шепчет, заикаясь.

– Пошли отсюда.

Поворачиваюсь и, положив ладонь брату на плечо, сжимаю, подталкивая его вперёд.

– Ну, дай я ему хоть один раз врежу! – канючит он, словно маленький ребёнок.

– Нет. Ещё один забег с бешенной птицей я не выдержу.

Кир кривит губы, но подчиняется. Сев в автомобиль, мы утыкаемся взглядом вперёд и молчим некоторое время.

– Про гуся никто не должен узнать, – взглянув на меня, выдаёт он.