В «Стране Советов» Лина работала почти три десятилетия назад. С одной стороны, журнал был форпостом советской пропаганды для стран Запада, а, с другой, направленность издания предполагала, что сотрудники должны быть информированы о реально происходящих в мире событиях. Все это определяло довольно свободный, по сравнению с партийной прессой, стиль поведения.

Лина налила еще кофе и глубоко задумалась. Лента памяти стала разматываться стремительно, словно кто-то включил режим обратной перемотки. Советская эпоха, казалось, давно и безвозвратно, словно Атлантида, скрывшаяся в водах времени, начала всплывать в памяти Лины со всеми подробностями, словно все было вчера. День за днем, месяц за месяцем…

Иван Кузнецов выглядел моложе своих лет, хотя к концу горбачевской Перестройки приближался к семидесяти. Худощав, подтянут, ироничен. Говорили, что в шестнадцать лет Кузнецов пошел добровольцем на войну, участвовал в наступательных операциях, снимал фронтовую жизнь в десантных войсках и в штурмовой авиации. Старенькую, но надежную кинокамеру «Кинап» ему подарил легендарный кинооператор Роман Кармен. Кузнецов совершил десятки боевых вылетов на самолетах «Ил-2» и «Ил-10», во время которых одновременно был стрелком и кинооператором. Имел боевые награды. Одним словом, легендарная личность.

Так, как Иван Петрович, в Советском Союзе одевались только избранные. Дорого и элегантно, хотя и по-европейски сдержанно, без азиатских излишеств. Импортные рубашки, кокетливые шейные платки, подогнанные по фигуре пиджаки и брюки… Все это довершало образ западного дэнди, которому незнакомы длинные очереди к пустым отечественным прилавкам, утренняя толкучка в холодных автобусах – одним словом, унылый быт эпохи перестройки. Одежда Кузнецова была из другой жизни и из другой ткани – английский твид, египетский хлопок, индийский шелк, турецкая кожа… Немыслимую в то время роскошь Иван Петрович привозил из капстран, в которые наведывался с удивительным постоянством. Лина каждый раз робела под пристальным взглядом франтоватого завотделом фотоиллюстраций, члена редколлегии «Страны Советов» и старалась быстрее ретироваться на четвертый этаж, где располагалась детская редакция. Там все и одевались демократичнее, и общались друг с другом без всякого снобизма.

– Кузнецов опять во Францию собрался, – шипел фотограф Семен Людов, столкнувшись с Линой в коридоре. – Давно Париж его колхозную морду не видел! Заждались, блин, Ваню Елисейские поля.

– Интересно, кому он в ЦК подарки из-за границы привозит? – задавал риторический вопрос другой фотокор, Валентин Мушаткин. Он вечно всем завидовал и подозревал каждого сотрудника «Страны Советов» в родственных связях с ответственными работниками ЦК КПСС. Кузнецова он давно взял на заметку и частенько сообщал Лине шепотом:

– Кто-то там, наверху, его персону явно лоббирует. Это ж надо, наше государство столько валюты на европейские прогулки этого бездарного фотика тратит! Где это видано – на выходные в Париж прокатиться… Нехило, правда? И хоть бы один толковый кадр из командировки привез, только тряпки и цацки для любовницы!

– Пожалели бы старика! Тяжело ведь аппаратуру по миру таскать, – притворно сокрушался фотограф Степушкин.

Помощник главного редактора Ирина Петрова, когда сотрудники пытались расспросить ее о Кузнецове, кокетливо улыбалась и демонстрировала очередной милый сувенир, привезенный фотографом из загранкомандировки: шейный платочек, красивую авторучку, дамский блокнотик или еще какой-нибудь симпатичный, ни к чему не обязывающий презент.