– Искать? Или сразу какой-нибудь на него гостинец сбросят?

– Сам-то как думаешь?

– Легче сбросить, – размышлял Магистр, так осматривая окурок сигары со всех сторон, словно тот стал вдруг ядовитым. – Или ракетами ахнуть. Но там ведь горы, да и пещера глубоко… Поди до неё достань.

– Достанут. Сейчас такие ракеты делают, что на глубину до полукилометра в скальную породу вгрызаются. А уже потом ка-а-ак рванут!.. Одновременно ещё и группу зачистки пошлют после взрыва под видом спасателей. Да не одну…

– Мало таких групп. Почитай и нет почти. Остальные уж точно под обвалами погибнут. Вот знавал я одного типа…

И много повидавший уголовник затеял дискуссию о том, как надо и как не надо себя вести в горах после серьёзного землетрясения. Академик лишь порой соглашался, но чаще скептически хмыкал, утверждая, что всё это байки.

Тем временем цель, ведомая висящими в космосе спутниками, постепенно доползла до цели своего назначения, заброшенного монастыря. А так как безоблачная погода позволяла, наблюдение оказалось идеальным для просмотра каждого сантиметра в тупичке долины. И вскоре никаких сомнений не осталось: внутренности недр обитаемы!

Около двадцати человек встретили колонну и споро начали помогать в разгрузке прибывшего контейнера с телом Грэйхемцена. Наблюдая это, Лажа забеспокоился:

– Хорош дымить как паровоз! Вызывай Шенски и сообщи, что монастырь полон паломников. Пусть поторопит недругов этого вспухающего бедняжки…

После доклада директору уголовник ухмыльнулся:

– Неужели ты сочувствуешь этому зажравшемуся миллионеру?

– Ни капельки! Мне лишь интересно: там укушенный или нет? Ну и премия удвоенная ни тебе, ни мне не повредит.

И довольно захихикал, подавая пример своему приятелю-компаньону.

Софийка примчалась довольно быстро. Не одеваясь, мы с Моникой распили с гостьей бутылочку шампанского и без особых проволочек сместились на громадную кровать моей спаленки. Всё получилось шикарно, особенно для меня, оголтелого любителя подобной близости. Получил удовольствие по максимуму.

Но в то же время старался следить за действиями девицы Чамзини, за её реакцией и за финальными аккордами этой реакции. Всё-таки изначально прозвучало утверждение:

– Для меня это впервые, и я сильно стесняюсь.

Понятно. Сам первый раз чуть с ума не сошёл от переживаний. Но в сегодняшней забаве сумел рассмотреть очень много настораживающих моментов. Первый: как Моника ни старалась выглядеть новичком в групповом сексе, по некоторым действиям просматривался немалый опыт в этих делах. Уж меня-то в таких вещах не проведёшь. Вроде по отдельности каждая деталь сущая мелочь, но вот в совокупности дают полную картину глубокого притворства. Да и Софи́, когда наша напарница отправилась в ванную, шепотом высказалась однозначно:

– Свистит девочка! Ей всё это не впервой.

Это подтверждало и второе наблюдение: притворные оргазмы. Ещё и целых три раза. На самом деле Моника ни разу не дошла до пика своих удовольствий, попросту сдерживала себя. И разоблачить её, с моими умениями постановки любого диагноза для любого человека, оказалось элементарно.

И это косвенно подтверждало огромную опытность моей новой пассии. Только не отвечало на вопрос: зачем ей это? Да ещё и три раза? И ладно бы не могла, оставалась зажатой или неподготовленной морально. А ведь получала удовольствие, наслаждалась действом, легко и без возражений принимала любые позы и влезала язычком куда следует. Или у неё табу? Или какие-то обеты? Тогда почему сразу не предупредила?