Опасалась обнаружить в меню только фуа-гра, улиток и морских ежей. Но, к моему удивлению, еда оказалась простой и очень аппетитной. Даже оливье с мандаринами присутствовали, что согрело моё сердечко. 

– Это мы вдвоём будем встречать Новый год? – доходит до меня, что мы не в простой день остались вдвоем, пока Сабуров накладывает на мою тарелку еду с горкой. 

– Оставить тебя одну? – равнодушный вопрос. 

– Мне будет грустно, – отвечаю, склонив голову.

Если бы я могла выкинуть из неё воспоминания о погребе, стало бы гораздо проще с ним общаться.

Изучаю его. Он переоделся. На нём синяя рубашка, отлично гармонирующая с моей пижамой. Галстука нет, пара верхних пуговиц расстёгнута, открывая загорелую шею. На щеках щетина. Тестостероновая бомба. Только закатанные по локоть рукава выдавали некую расслабленность образа.

– Без меня? – уголок губ чуть приподнят вверх.

Готова поклясться, что он подтрунивает надо мной. Новая опция в нашем общении. 

– Знаешь, что с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь? – жуя салат, перевожу тему. 

– Ты мне всю жизнь будешь возвращать долг, поэтому вряд ли я от тебя смогу избавиться в ближайший год, – замечает в привычной манере. Холодной и скупой на эмоции.

Морщу нос. 

– А как же шампанское? – жутко хочется снять напряжение. Его скопилось во мне такое количество, что я вибрировала, как крылышки у феи Динь-Динь.

– У меня нет Вдовы Кличко, – ухмыляется. 

Но всё же поднимается и достаёт из холодильника охлаждённое шампанское. Мелкой вязью на этикетке выведено название. Что-то на баснословно богатом. 

–  Не «Советское шампанское», но тоже сойдёт, – пожимаю плечами.  

Слежу за его движениями. За тем, как слаженно работают мышцы рук. Чётко выраженные, перекатывающиеся под кожей. Хочется коснуться их, почувствовать собственными ладонями.

Сабуров ловит мой восхищённый взгляд, и я тут же опускаю ресницы. Щёки предательски горят. Я же не нежный цветочек, что со мной происходит? Долго я ещё буду вести себя как ванильное создание в его присутствии?

Он разливает в высокие бокалы алкоголь. Пузырьки резво стремятся наверх. 

Сабуров не планировал со мной чокаться. Но я потянулась через весь стол и ударилась своим бокалом об его.

– Это традиция, – поясняю. 

Осторожно прикладываю бокал к губам. Шампанское приятное, лёгкое. Спустя пару глотков я становлюсь веселее. 

Могла бы я представить ещё пару дней назад, что мы вместе встретим Новый год? Ни в жизнь. 

Сабуров почти уничтожил свой стейк. С кровью. Пока я осторожно жевала. 

– Как ты нашёл меня в квартире дедушки?  

Предполагала, что он просто догадался. Возможно, сначала искал где-то ещё. Например, в общаге или в спортивной школе. А потом поехал по адресу моей прописки. 

– Не имеет значения. 

Ответ, пресекающий любые дальнейшие вопросы. Хмурюсь. 

– Тебе вообще знакомо чувство самосохранения? – его черёд злиться. 

Заводится с полуоборота. Зря я подняла эту тему. Решила отложить вражду на этот вечер. Обида никуда не делась. Просто я чертовски устала. 

Отпиваю ещё шампанское. 

– Ради сестры я готова на всё, – обыденно отвечаю, елозя вилкой по тарелке, – не только заявиться одна в квартиру к пьяному отчиму. Но и в ночной клуб, чтобы продать своё тело первому встречному. 

Отчего-то кажется, что у него со сводным братом иные отношения. Он не пойдёт за ним в огонь и в воду. 

После ответа наступает гробовая тишина. Отрываюсь от тарелки. 

Он смотрит на меня тяжёлым взглядом. Что там в его голове? О чём он думает? 

– Где ваши родители? 

Делаю ещё глоток. Горло сводит. Больная тема. Но мне почему-то приятно, что его интересует моя жизнь. И это почти не похоже на допрос.