– Нет, – из последних сил сопротивляется мама, – Скульптуры!

Спор перерастает в жаркую перепалку длиной в пять минут и напоследок папино коронное:

– Делай что хочешь!

Все, мир в семье восстановлен, мама довольна, прием удался. Почему эта схема не действует со мной, я не могу понять. На все мои выходки и просьбы, чтобы стать самостоятельной, всегда один ответ «нет!».

– Папа, я хочу заниматься боксом, – выдаю я, придя из элитной гимназии, когда мне было двенадцать лет.

– Нет, – коротко и понятно.

– Папа, друзья зовут меня в Индию на три месяца, мы будем изучать буддизм, – прибегаю взволнованно с занятий первого курса в университете.

– Нет.

– Папа, я хочу жить отдельно, – это было последнее.

– Нет.

Но тут что-то сломалось, и я ушла. Просто фыркнула, взяла ключи от квартиры, документы и укатила на такси. Подъезжая к своей квартире, получила смску о блокировке всех моих карт. Вот как-то так, ну не получается у меня, как у мамы. Никогда не слышу желаемое «делай что хочешь!».

– Короче, в этот раз я решила, что вернусь к традициям празднования Нового года наших родителей, – голос мамы врывается в мои воспоминания, – Салаты под шубой, оливье, маринованные грибочки и огурчики, водочка, жаренный гусь в яблоках, настоящая елка, старые игрушки и конечно, приглашенный Дед Мороз и Снегурочка.

– Мама, ну зачем тебе все это? – хныкаю я.

– Детка! Ты не понимаешь! Это наша история, русские корни, бабушкина молодость, прадедушкин праздник…

– Мама… – пытаюсь остановить словесный поток, но куда там.

Слушаю еще добрых пять минут про новогодние песни, открытки, искусственный снег на столах, рождественскую люльку с младенцем и понимаю все. Особенно понимаю папу и выдаю коронное:

– Делай что хочешь, мама!

Ходим по торговому центру уже часа два, а толку ноль. На все, что хватает нашей фантазии это ручки с новогодним принтом.

– Кир, ну на хрен ручки, – возмущаюсь я, когда третий раз выходим из отдела канцтоваров.

Как два идиота, ей-богу. Зайдем, посмотрим ручки со снеговиками, Дед Морозом, Снегурочками, елкой и снова выйдем. Пройдем по этажам, постоим у отдела игрушек и опять в канцтовары. Кира туда, как магнитом тянет.

– Беспроигрышный вариант, – как попугай повторяет Кир, – Всем и каждому.

– Да какой беспроигрышный? Ты еще блокнотики им подари, – понимаю, что зря это предложил, видя, как загораются глаза друга, – Ээ, нет, тормози, – останавливаю его на полпути опять к канцтоварам.

– А че? Ручка и блокнот, нормальный подарок, – ноет Кир.

– А остальные 4 тысячи семьсот рублей куда денем?

– Бл*** – ругается Кир во весь голос, чем получает осуждающие взгляды со всех сторон, – У нас определенная сумма пять тысяч на подарок, так?

– Ну да, – соглашаюсь я.

– Бл***, – снова повторяет он, озираясь по сторонам, и взглядом натыкается на магазин ручного мыла, – Вот, по куску мыла еще купим.

– Хорошо, минус еще 200 рублей, – устало киваю я, – Давай купим нормальные подарки, а не этот набор бомжа.

– Что ты предлагаешь?

– Парфюм, наверное, – с сомнением в голосе произношу я.

– И как ты себе это представляешь? У нас 53 подарка по пять тысяч каждый. Из них двадцать восемь женщин и … – тут Кир зависает, что-то считает на пальцах.

– Двадцать пять, – подсказываю я.

– Ага, мужчин. Итого весь парфюм одинаковый, только делим на мужской и женский.

– Почему одинаковый?

– А как? Вдруг кому-то запах не понравится?

– Бл***, – теперь уже ругаюсь я.

Садимся на лавочку у большой белой колонны, и смотрим, как вокруг бегают люди выпучив глаза с пакетами подарков в руках.

– Как можно выбрать подарки всем одинаково, но так, чтобы всем понравилось? И в то же время все разное?