– Мам, я тут занята. Давай чуть позже.

– Ты просто шторку задвинь, Лисеныш. А о двери не беспокойся, я и сама открыть ее смогу, – блин, мне нужно было что-то срочно придумать. Я знала, что мама идет за ножом и сейчас откроет замок. Думай, Леська. Думай! Можно держать защелку пальцами. Ну такое… Что если?.. Я слышала скрежет и лихорадочно соображала. – Нет! Нельзя! Я сейчас занята!

– Чем это ты там занята? – насторожилась матушка, а я, не придумав ничего лучшего, упала на унитаз. Ну не то, чтобы упала, так, плюхнулось. Ага, на крышку, чуть не укокошив ее. Оу, мне нужно было больше шума. Поэтому я резко открыла бедную крышечку, чтобы она ударилась об унитаз.

– А-а-а. Все с тобой понятно, – похоже, что мама поверила, или просто побоялась озвучить мой диагноз. Я уже не сомневалась, что он у меня был. И похоже, не один.  

– А что ты хотела? – спросила у матушки, после ее многозначительного «а-а-а».

– Да мне стирку нужно достать. Хотела развесить, пока солнышко светит. Ох, это солнышко. Я вспомнила, как сегодня бегала по жаре за коробкой, которая, похоже, мстит мне вот таким изощренным способом. Ну и что этому "счастью" спокойно не сидится?! Нет, нужно взять и все замарать... И чем интересно листы инструкции приклеены? Хех, скоро узнаю, главное, чтобы мам не увидела. У меня с матушкой, конечно, отношение доверительные, но боюсь, что меня это не спасет, если я скажу о голосе из коробки, исполнении желаний, особенно тех, которыми не горжусь, и бабушкином предсказании.

– Мамуль, я все сделаю! Ты иди пока поставь чай, а я, когда освобожусь, то соберу вещи в миску и вынесу их в коридор, – я прокрутила в уме последнюю фразу – вроде звучит вполне убедительно.

– Хорошо, малыш. Только не забудь, – ага, забудешь тут.

Вот ты, Леся, попала. Сидишь закрытая в одной комнате с инопланетянином, такая беззащитная и без портков. Мне уже было страшно встречаться со своим счастьем, если к нему прилагается неуправляемый «билет» со склочным характером. Вот же угораздило… Единственное, на что мне приходилось рассчитывать – что вредное существо бесконечно милое, и что оно полюбит меня и попытается помочь. А еще больше никогда не убьет. Второго раза я не переживу…  

Я посмотрела по сторонам, но ничего подозрительно не было. Впрочем, как и не было самой коробочки. Вот как так?! Куда она могла испариться. Но мама уже поставила чайник, а значит, нужно было действовать. Инструкцию не трогала – на таких нервах я рисковала ее разорвать. Да и снять такое количество листов по всей комнате намного сложнее, чем вытащить белье.

Есть! Я стояла с миской и собирались выходить, как за спиной раздался шум. Мне казалось, что кто-то настойчивый бегает в огромном и шумном колесе. Словно в ванной комнате поселился гигантский хомячок. «Спокойно, Леся, спокойно. Всему есть объяснения. И этому тоже, наверное», – я обернулась к источнику шума, но объяснить, почему барабан вращается сам по себе, у меня плохо получалось. Я бы сказала, что вообще не получалось. Но в истерику я впала только после того, как мелькнуло что-то большущее, полненькое и синее. Если по первым признакам с огромной натяжкой угадывался хомяк, то синий цвет счастья меня безумно смутил.

Руки от увиденного пустились «в пляс», да в такой заводной, что я разбрасывала вещи по полу. «Леся! Ты – взрослая женщина. Соберись! Возьми себя в руки, а затем возьми в них свои любимые трусы». Точно! Так и сделаю. Именно сейчас. Никто там не бегает. Я глядела на свои трусишки, которые выпали от безумной трясучки и сейчас лежали у ног в компании белого чулка и маминого лифчика. Но стоило мне к ним чуть наклониться, не спуская взгляда со стиральной машинки, как барабан остановился, а затем в «окошке» показалась чья-то очень недовольная голова. То есть, недовольным было только лицо, но меня это не успокоило. Увидеть в стиральной машине щекастого синего «хомяка» я вот сегодня не рассчитывала. Как и в другой какой-то день. Вообще!