Смело? Опрометчиво? Страшно? Да! Но и одновременно сладко, когда адреналин обжигает кожу и нервы щадящей анестезией, разгоняя кровь по артериям с утроенной скоростью, а её немалая при этом часть достигает интимных зон вроде как лёгким поддразниванием. Таким же ненавязчивым и непринуждённым, каким я только что попыталась задеть искушённый взгляд желающего меня мужчины.

- Затем, что мне не нужны встречи, которые начинаются и заканчиваются одной постелью. – уж чего я точно в этот момент не ожидала, так услышать его не наигранно серьёзный голос и увидеть, каким внимательным и пугающе осязаемым станет его прямолинейный взор. Которым он, практически и как обычно, доберётся до самых уязвимых глубин моей ничем не защищённой сущности, коснувшись именно тех хрупких струн, что отвечали за все мои духовные и даже физические слабости. Он и дотронулся до моей щеки, подбородка и скулы, осторожно, будто нежных лепестков распустившегося бутона розы. Жестом вроде как и любующегося, но имеющего на это полное право единственного здесь господина и собственника.

- К тому же, я уже давно не мальчик, за серьёзными отношениями больше не гоняюсь, но и поверхностное общение совершенно не для меня. Тем более, когда большую часть своей жизни безвозвратно вкладываешь и в брак, и в саму семью, хочешь не хочешь, но со временем приходится сталкиваться со многими нелицеприятными вещами, как и с той же правдой канувшего в лета своего грёбаного существования. Я такой же смертный и самый обычный человек, как и остальные, Алина, со всеми прилагающимися слабостями – плохими и хорошими привычками, низменными желаниями и извечными потребностями. Уж кто-кто, а ты должна это понимать и видеть, как никто другой.

- Почему это? Я что?.. Какая-то особенная? – хотя говорить на деле и в такие моменты было не так уж и легко. Наконец-то добиться от этого человека желаемых ответов с откровенными признаниями, но при этом ощущать себя ещё более слабой и едва подрезанной до основания собственной беспомощностью. Тут уж во истину пожалеешь о своих сбывшихся хотелках. Поскольку слабость окажется почти пугающей, как и реакция собственного тела (сознания, разбитого в дребезги рассудка) на слова, проникновенного звучания голоса и ласкающие касания мягких пальцев мужчины. Ведь он не просто говорил и любовно рисовал чувственными рунами по моей коже, по нежному контуру дрожащей губы невесомыми сенсорами своих магических заклятий... Он буквально окутывал и одурманивал, проникая по нервам, через оголённые чувства колдовским воздействием подаренных им ощущений и... совершенно новых для меня желаний.

И чем больше он говорил, касаясь моего лица самой интимной и приручающей лаской, тем беспомощней я становилась, понимая с шокирующей ясностью перед происходящим, что это уже не игра.

Его горькая усмешка на мой вопрос, казалось, сказала куда больше, чем все его доходчивые разъяснения.

- Всё, чему мы позволяем входить в нашу жизнь, всё для нас особенное и исключительное, даже если на деле это не так. Ведь этот выбор сделан именно нами. А ошибаться, вроде как, мы не умеем. Я очень занятой человек, Алина. Даже мой досуг больше напоминает бонусное приложение к моим профессиональным обязанностям – те же праздничные мероприятия, поездки на встречи с друзьями, дни рождения родных и близких... Я в постоянном цейтноте из постоянных дел, встреч, общений с семьёй или бизнес-партнёрами. Я даже не вижу порою разницы, где работа, а где те жалкие крохи времени на заслуженный мною по прову отдых. Всё давным-давно слилось в одну единую какофонию беспросветного существования. Нет, не жизни, а именно существования. Бесконечного бега белки в колесе. Даже в кругу семьи я не могу заставить себя расслабиться. Приходится постоянно держать рабочую маску и следить за каждым произнесённым мною словом. И самое во всём этом нелепое, то, что, по сути, у меня нет никого, с кем бы я мог позволить себе быть самим собой и хоть ненадолго забываться. Я в браке уже более тридцати лет, но, как бы банально это сейчас не звучало, я не люблю свою жену и не чувствую к ней даже того, что должны чувствовать люди, прожившие вместе такой внушительный отрезок времени. Хотя по началу, по ветреной молодости было всё. Было, но давно улетучилось. Сейчас же – банальные обязательства и сплошная пустота. Я не могу с ней ни по душам поговорить, ни просто поговорить... Мы давно уже друг другу чужие люди, которых связывают вместе лишь поблекший в паспорте штамп, туева куча прожитых бок о бок лет и общий ребёнок. И всё. Про постель можно и не заикаться. Я сейчас и не вспомню, в каком году мы с ней в последний раз занимались сексом. Да нас уже и не тянет на такие подвиги. Очень давно не тянет. Так и живём, как обычные бизнес-партнёры по одной заученной схеме, соблюдая всего несколько пунктов неофициального контракта. В таких условиях когда-нибудь, рано или поздно, да сорвёшься. Либо будешь в тихую выть от тоски волком, либо... искать хоть какое-то подобие отдушины. Природу всё равно не обманешь, как не пытайся. Человеческое всё равно будет просыпаться в тебе час от часу, требуя своей законной доли от этой грёбаной жизни. Каким бы сильным тебя не видели и не воспринимали другие, всегда найдётся то, что способно переломить тебя за считанные мгновения. Одиночество, ноющие от незаполненности чувства, тяга к живому общению и к кому-то, с кем не нужно притворяться. Вроде, как и маленькие по своей сути потребности, но без всего этого... – он печально поджал губы, с вынужденным признанием своей банальной участи, качнув иронично головой, и даже цыкнув сквозь стиснутые зубы. – Ты вроде бы и не живёшь. По крайней мере, не той полной жизнью, к которой стремятся все без исключения. Не важно, сколько у тебя денег или, наоборот, как сильно ты страдаешь от их недостатка. Есть вещи, которые действительно нельзя купить.