- А если не заметишь ощутимый результат?

- Тогда продемонстрируешь свое умение молчать. За сараем стоят бочки с водицей. Туда бросают скошенную траву, для того, чтобы получилось хорошее удобрение. Прекрасное питание для растений, но жутко вонючее. Так вот, я опущу тебя с головой в это вонючку, и кожу тебе подпитаем, и рот закроешь. Ну и может чего умного в голову придет.

Илья резко встает с покрывала и уходит в сторону машины. Странное дело, хочется взбрыкнуть, но понимаю, что он меня точно окунет в эту бочку. Вот же гад, взял и все испортил. Приподнимаюсь вслед за ним и накидываю на себя платье. Нехотя беру ведро и иду к клубничному полю, попутно вдевая наушники в уши.

- Стоять! - слышу позади себя громкий голос Ильи. – Держи, - протягивает мне какую-то убогую панаму и по всей видимости футболку. – Надевай, иначе потом пожалеешь.

- Разбежалась.

- Сгоришь, дура.

- Сам дурак. Чешите, Илья Купидонович, колбасу пхать, или что вы там делаете?

Илья ничего не отвечает, а только демонстративно качает головой и разворачивается, кидая на землю панаму и футболку. Как только я убедилась, что он действительно уехал, я вновь скинула с себя платье и принялась собирать клубнику. Во время движения загар лучше садится и со всех бочков. Да, так определенно лучше.

Через два часа я поняла, что позы, озвученные бородачом, были не так уж и далеки от правды. Колени были, раком было, причем чаще всего, сидя попой на ведре тоже было, кажется, даже полубоком было. Осталось только мордой в земле. Еще через час мне захотелось убиться. Спину нещадно тянуло, плечи болели так, словно я была распята. А ноги… ноги хотелось вырвать и заменить чем-то другим. Вся потная, липкая, колени грязные от земли, руки в клубнике. К половине первого поняла, что все. Или в бочку, или звонить сестре, пусть эвакуирует меня отсюда.

- Ты совсем долбанутая?! Мало того, что не надела то, что я принес, так еще и свою тряпку сняла. У тебя мозг вообще есть?

- Мозг есть, извилин мало. Чего приперлись, Илья Купидонович?

- На тебя убогую посмотреть. Живо надевай, - кидает мне платье прямо в руки. Беда в том, что у меня уже и сил нет поднять эти самые руки вверх. - Долго будешь рассматривать тряпку?

- Сам ты тряпка. Я устала, ты посмотри сколько я клубники собрала. Неблагодарный!

- Вот же бестолочь, - выхватывает из моих рук платье и сам, совершенно не интересуясь моим мнением, начинает надевать его на меня.

Поразительно, но до меня только сейчас дошло, что у меня болят не только мышцы, но и тело. Неужели сгорела? Блин, только этого мне не хватало. Илья оставляет меня в покое и, что-то бормоча себе под нос, берет два ведра, и несет к машине. А потом возвращается за другими, брезгливо осматривая сидящую на пустом ведре меня любимую.

- Илья Купидонович, это что же получается, вы не сдерживаете свое слово и приехали ко мне раньше на целых полтора часа. Что, наказание штрафными отменяется?

- Нет, Анна Стрельничиховна, не отменяется. Пойдем к машине.

- Ну главное к машине, а не к бочкам.

- Твоя правда.

Кое-как поднимаю свою пятую точку с ведра, прихватываю его и направляюсь к машине. На бородача не смотрю, ставлю около багажника ведро и сажусь на переднее сиденье. Ой, мамочки, как хорошо и прохладно в машине. Закрываю глаза и откидываю голову. Слышу, как открывается дверь с моей стороны, но поворачиваться и тем более открывать глаза не хочу.

- А ты спросила разрешения сесть в машину?

- Ешкин-крошкин, а это еще спрашивать надо?

- Обязательно.

- Ну хорошо, - открываю глаза и поворачиваю голову к бородачу. - Илья Купидонович, можно оставить свою прекрасную попу на этом великолепном кресле?