Удерживая газету на высоте глаз, он вступил в короткую борьбу с соседом за минимальное жизненное пространство, необходимое, чтобы поднести чашку ко рту.

– Превосходно! – услышал он голос Сесилии Хаммар. – Я просто рассчитываю на это! Это будет прекрасный вечер!

Иоакиму очень хотелось потребовать от нее объяснений, но пока он решил воздержаться.

Не так давно, в конце марта, она пригласила его к родителям матери в Норрчёпинг на седер[27]. Сесилия Хаммар была еврейка, а поскольку Иоаким во время своих блужданий по «sexxplanet.com» узнал, что этнос может сообщать сексу ни с чем не сравнимую пряность, то предложение он принял.

Сесилия была безбожница до мозга костей, но большие религиозные праздники соблюдала – древний рефлекс, унаследованный с кровью. Иоаким наслаждался четырехтысячелетней ближневосточной аурой, окружавшей его вполне современную Юдифь, запахом благовоний от ее волос, ее внешностью наложницы вавилонского гарема. Он просто задрожал от восторга, когда она в споре с патриархальным дедом вставила пару слов на идиш. Он с удовольствием поедал восточноевропейские лакомства… К тому же его по-настоящему волновал обязательный ритуал седера с крутыми яйцами, мацой и хреном. Запасная кипа, предусмотрительно захваченная родственником из Умео и нахлобученная ему на голову, едва он успел переступить порог, придавала событию экзотический, даже таинственный характер, что он тоже с благодарностью записал на счет Сесилии. Малопонятные молитвы на иврите почему-то возбудили в нем острое желание, и он набросился на Сесилию, не успели они переступить порог купе, на обратном пути. Даже кипу не снял.

А сейчас, три месяца спустя, она встала и направилась в туалет в хвосте самолета с такой непринужденностью, словно состояла членом элитного воздушного клуба. Ему страшно хотелось выяснить, в чем дело, и немедленно, в ближайшие две минуты, стать членом этого ордена похоти, где Сесилия Хаммар была почетным церемониймейстером. Если не выйдет, умру, подумал он.

Карелин засмеялся и шутливо дернул ее за юбку. Она, хихикнув, освободилась от этого уголовного типа. И чтобы не быть узнанным, Иоаким прикрыл лицо газетой с крупным планом пастора-убийцы Хельге Фоссмо и откинулся в кресле, изображая утомленного бизнесмена, позволившего себе несколько минут сна между двумя важнейшими деловыми встречами в быстроразвивающемся регионе Балтийского моря.

Через пять минут он понял, что она возвращается на место – ее духи «Кензо» буквально взорвались у него в голове. И взгляд его был, по всей видимости, настолько отчаянным, что она почувствовала, как кто-то за ней наблюдает, и повернула голову. Он едва успел закрыться все тем же негодяем Хельге из Кнутбю и притворился спящим.

Но на том его испытания в этот нелепый день не кончились. Невесть откуда появилась стюардесса с грохочущим вагончиком и наклеенной улыбкой и взяла его за руку.

– Не могли бы вы поднять кресло и закрыть столик? – сказала она. – Мы заходим на посадку.

Иоаким кожей чувствовал, что именно в этот миг Сесилия Хаммар смотрит в его сторону. Она была очень любопытна, особенно когда в дурацкое положение попадал кто-то другой, поэтому он сделал вид, что не слышал замечания.

– Не могли бы вы поднять кресло? – повторила стюардесса. – Мы садимся!

– Я сплю! – квакнул он из-под газеты.

Назойливая блондинка ему не поверила.

– К сожалению, я вынуждена настаивать, чтобы вы подняли кресло и пристегнули ремни. Мы идем на посадку.

Он не пошевелился. Выдать себя Сесилии было выше его сил.

– Я прошу вас соблюдать правила безопасности!