– Эй, Рома-Рома-Роман, – пропела кицунэ, запрыгнув на один из столов рядом со мной. Она всё так же оставалась в максимально комфортной для себе форме фурри, с головой серебряной лисы и человеческим телом. – Ты когда уже экранируешь мою душу?

– Как только ты откроешь её мне, – уже в который раз ответил я. – Я бы назвал тебя по имени, но не знаю его. Да и никто здесь не знает, между прочим.

– Что в имени тебе моём, – фыркнула «лисица», показав острые клыки.

– В паспортном столе это скажи.

– А если я вообще не собираюсь никому ничего открывать? – раздражённо спросила кицунэ. – Вы будете держать меня здесь силой?

Мессиэль оторвался от планшета и хмуро посмотрел на неё.

– Ты каждый день заводишь один и тот же разговор. Если хочешь, мы вывезем тебя подальше в леса, и живи сама как хочешь. Возможно, инквизиция не настолько хороша в поиске таких как мы, и всё даже обойдётся.

– Кстати, а ведь неплохая идея, – заметил Шики, злодейски потерев лапки. – Можем на её примере узнать, насколько быстро среагирует инквизиция.

– Тфу на вас, – обижено насупилась кицунэ.

Удивительно, но мимика «лисы», как и «кота» Мессиэля, оказалась даже более выразительна, чем человеческая. Она читалась значительно легче и выглядела будто утрированной.

– Не слушай их, – вмешалась Мако – женщина со змеиной шеей. – Мы тебя любим.

Ёкаи постоянно собачились между собой, но делали это то ли со скуки, то ли по привычке, но как-то без огонька. Как бы сказал Станиславский – «не верю!». И хоть им и было скучно сидеть в лаборатории Михайловых, это было куда приятнее, чем прятаться под землёй, к тому же, Шики, Мессиэль и Госу уже могли свободно передвигаться среди людей и периодически выбирались в город под присмотром людей Михайлова. Правда, тануки пока был слишком слаб, чтобы принимать человеческий облик, и вынужден был притворяться экзотическим ручным зверьком, что его откровенно бесило.

– Основные параметры мы сняли, теперь подробно опиши, как работает способность баньши, – велел мне Семёнов, и все ёкаи тоже навострили уши, причём у некоторых это даже было видно физически по их движениям.

Я подробно изложил всё, что узнал о действии способности, и обо всём, что видел. Конечно, Семёнов отнёсся к тому, что все жители островов находятся в опасности, довольно скептически, упорно утверждая, что абсолютно каждый живой человек в любом случае помечен смертью. Вот только ёкаи этому его заявлению полностью противоречили.

– Это странно, – удивился Шики. – Мы ведь тоже смертны, и Каппа тому печальный пример.

Все ёкаи тут же склонили головы в знак скорби. Человек-черепаха погиб ужасной смертью, защищая своих товарищей и был единственным, кого я не смог вывести из подземного убежища.

– По нашим верованиям у людей бессмертные души, – заметил Семёнов. – Возможно, вы устроены иначе? И смерть у вас своя, условно говоря, и её приближения баньши не видит?

– Или мы просто вне опасности, – осклабившись во все клыки, заявила кицунэ. – И смерть в случае нашествия демонов нам не грозит.

– Мы относимся к японскому миру духов, – заметил Мессиэль. – Возможно, баньши просто не имеет с нами связи.

Семёнов тяжело вздохнул:

– Нет смысла гадать. И едва ли кто-нибудь сможет нам чётко ответить на этот вопрос, поэтому пока сконцентрируемся на людях. Опиши всё, что чувствуешь касательно предчувствия смерти, например, касательно меня.

Тень смерти над профессором мало чем отличалась от тех, что были над большинством людей. Бледная, предупреждающая об опасности, грозящей примерно через полтора месяца.