– Это что? – присматривается к предмету под стеклом.

– Валялась на полу.

Совру, что не было мысли прикарманить, но в итоге купюру я не взяла. Не могу после истории с Дымницким брать чужое. Уж не знаю, совесть это или что другое.

– Как тебя зовут?

– Яся.

– Запомню, Ася, – лезет к панели.

Ася. Ладно, хер с ней.

– Держи, – отдаёт ту самую пятитысячную мне.

– Это много.

– Держи-держи, заслужила. У меня есть деньги.

Воу-воу. Беру назад свои слова по поводу женского жлобства.

– Спасибо.

– Не знаю, как ты тут работаешь в таких условиях, – кривит обколотое ботоксом лицо.

С процедурами перестаралась, на мой взгляд, но, надо отдать ей должное, в целом, она выглядит прекрасно для своих пятидесяти семи.

Если чё, я на правах год рождения увидела. Они валялись на полу вместе с той купюрой.

– Отличные условия, – убираю баблишко в карман.

– Кошмар. Здесь жутчайшая сырость. Нечем дышать.

– Та прям! Свежо же.

– Так, мы поехали, – бросает взгляд на часы. Выглядят, как золотые. – Опаздываем страшно.

Мы – это, наверное, она и киса.

– Не задерживаю. Досвидос. Приезжайте!

– Приеду, – занимает место водителя, вытирая при этом мокрую плитку своими мехами.

– О, ван секонд!

Метнувшись кабанчиком к стеллажу, возвращаюсь к машине.

– Это что?

Она наблюдает за тем, как я цепляю к зеркалу подвесной ароматизатор.

– Нюхните. Запах закачаетесь. Лухари. Бляда Шанель.

Дамочка начинает громко хохотать.

– Милочка, блю. Блю дэ Шанель, – поправляет, вытирая слезу.

Я её конкретно рассмешила.

– Да какая разница. Главное, что пахнет в салоне зачётно. Всё, давайте освобождайте помещение. Там уже какой-то долбодятел сигналит.

– До встречи, Ася, – улыбаясь, закрывает дверь.

До конца смены я обслуживаю ещё четыре машины. В двадцать два десять немножко подзадолбавшаяся плетусь в комнату для персонала. Там меня ждут пацаны. Они частенько тут у Эмиля трутся, наведываясь то к нему, то к Кучерявому Яну.

А ещё кто-то из них всегда забирает меня домой и, положа руку на сердце, эта забота пипец как трогает. Оказывается, так приятно, когда за тебя кто-то переживает. Когда реально осознаёшь вдруг, что теперь не один в этом большом, неуютном городе.

– Короче, к этому Жарову подобраться можно только хитрой схемой, через бабу. Поехать и тупо прессануть не получится.

– Почему?

– Потому что, Череп, так-то он чист. Не придраться, – объясняет Паровоз.

Останавливаюсь у приоткрытой двери и, не выдавая своего присутствия, нагло подслушиваю их разговор.

– Ну мутный же тип. Агентство невест, модельный бизнес, а по факту вон чё… Одна типа сбросилась сама из окна, вторая улетела на Мальдивы и утонула, а третья внезапно перестала выходить на связь. Чудеса…

– Слушайте, мы, блять, не сыщики. Илюх, на кой хрен опять ввязываемся туда, где ментам надо работать.

– А то ты не знаешь, Клим, они те ещё работники, – фыркает Антон. – Как с Якушевой будет. Нет тела, нет дела. Сидят на жопе ровно.

– Я не могу отказать этому человеку, – твёрдо заявляет Илья.

– Придётся Свечку попросить помочь. Попробует себя в роли невесты. А прикиньте, реально найдёт себе там бизнесмена какого-нибудь или шейха.

– Лена в деревне. Мать слегла с пневмонией.

– Тогда нужен кто-то из знакомых, проверенных тёлок. Такая, чтобы не спалилась. А твоя Са…

– Тебе ещё раз зубы выбить? – агрессирует Паровозов. – Мало мне той херни в лесу было, по-твоему?

– Ну просто она у тебя яркая, красивая.

– Ага, и дочь мента по совместительству, пять баллов, Череп, – хмыкает Даня.

– Ой блин, забыл.

– Дебил лохматый.

– Нанять мож эскортницу какую?

– Да это бред. Они тоже по базам числятся.