Я неопределенно дернула плечом. Караджанов увидел мой жест в зеркало и подхватил:

– Вот и я говорю. Так что, Женечка, атмосфера в квартире вашего отца, мягко говоря, нездоровая. Прямо – жуткое местечко. От этого Сирина так и веет смертью.

Тимур Гасанович попросил водителя поддать газку и замолчал, глядя на дорогу, серой лентой летящую под колеса авто. Затем сухо проговорил:

– Мне кажется, ваш отец, Женя, умер не своей смертью. У Сирина были все шансы убить его так, чтобы комар носа не подточил. Ведь он врач, хирург! Думаю, он имеет далеко идущие планы присоединить себе освободившуюся комнату и сделает все, чтобы вы от нее отказались. И вот что я вам скажу. Если Викентий будет предлагать вам выкупить комнату отца, не раздумывая, соглашайтесь. А то, боюсь, вас ждет та же участь, что и Максика.

Я покосилась на Караджанова. Полная чушь! Сирина никто не заставлял извещать меня о смерти родителя. Если он планирует завладеть всей квартирой, в его интересах помалкивать. Однако Викентий Палыч для чего-то позвонил и уведомил меня о дате похорон, и это самое надежное его алиби. Но, с другой стороны, сосед, возможно, опасается Алики. Может, Сирин по каким-то своим причинам счел, что ему будет выгоднее, если я унаследую освободившуюся комнату, оттого и вызвал меня в Питер? В любом случае ситуация становится интересной. Алика считает, что к смерти отца приложил руку Караджанов, Тимур же Гасанович кивает на Сирина.

– Если имеются сомнения в естественных причинах смерти папы, то почему не делали вскрытия? – вслух удивилась я.

– Жара, май месяц. – Караджанов задрал подбородок и почесал поросший бородой кадык. – Да никто и не настаивал на вскрытии, – добавил он. – Как известно, для этой процедуры требуется заявление родственников, а вы, Женя, честно говоря, примчались с корабля на бал, когда уже могилу закапывали.

В голосе его прозвучало осуждение, и я с трудом подавила досаду, готовую вот-вот вырваться наружу. Кого я спрашиваю? Караджанова, которого подозревают в убийстве свои же сотрудники? А вдруг он действительно убийца? Так. Стоп. Не хватало затеять расследование! Зачем мне все это? Отца я не знала, а уж людей, которые его окружали, и подавно. Наследство? Жила же я все эти годы без дачи и комнаты в питерской коммуналке, и неплохо жила! Может, имеет смысл оставить все, как есть, и вернуться домой? Но вместо того, чтобы попросить остановить машину, я не без сарказма спросила:

– А что же Алика Николаевна не написала заявления? Она же считает себя гражданской женой отца и даже сообщила, что носит под сердцем папиного ребенка!

– Да что вы? – удивился шеф редакции. – В самом деле? Алика Боярская беременна от Мерцалова? Я ничего об этом не знаю. Мне казалось, что Алика встречается с Илюшей. То-то я думаю, с чего это она вдруг так по Максику убивается? Надо же, гражданская жена. Чудны дела твои, господи!

Он помолчал и, обернувшись, кинул на меня игривый взгляд и растянул в улыбке широкие губы.

– Простите, Женечка, мое любопытство. А вы в какой сфере трудитесь?

– Я тоже журналист, – откликнулась я.

– Не может быть! – еще шире заулыбался Караджанов. – И в каком же издании?

– Я пишу для центральной газеты подмосковного города, в котором живу, – пустилась я в объяснения. – Так, ничего особенного. В основном освещаю события культуры.

– Так, значит, мы с вами коллеги! – так и искрился радостью отцовский начальник. – Ну что же! Ваш папа был превосходным обозревателем литературных новинок. Если захотите сменить область творчества, всегда милости просим!