Двери машины блокируются изнутри, папа достаёт телефон и, нервно его разблокировав, сообщает кому-то, где мы находимся. А потом... Лобовое стекло разбивается на сотни тысяч мелких осколков... Пулей, выпущенной снаружи. Мелкие острые кусочки стёкла долетают даже до меня, царапая кожу до крови... Как ни странно, но мне сразу становится понятно, что этот выстрел был предупреждающим. Потому что никто не пострадал. Даже через страх я прекрасно осознаю то, что во второй раз нам так не повезёт. И понимание того, что я вижу, устрашает.

Отец осторожно стряхивает с себя стекло и, разблокировав дверь, выходит наружу. То же самое делает и Иван. Я наблюдаю за всем происходящим как за событиями ужасно правдоподобного кино. Просто потому, что со мной такого никогда бы не могло произойти.

Раздаётся выстрел, и Иван лежит на земле в луже собственной крови. Я зажимаю рот рукой, чтобы сдержать вопль ужаса. Сегодня передо мной первый раз стрельнули в человека. Ранили. И, возможно, убили...

Стараюсь ничем не выдать своего присутствия. Насколько я знаю, те люди, которые делают это с нами, они в курсе моего нахождения в машине. Даже отец не стал сопротивляться и вышел сам, лишь бы они не заглянули в салон.

Здесь тонированные окна и меня не видно. Зато я отчётливо различаю все, что происходит снаружи. Всматриваюсь в незнакомые жесткие лица, которые, кажется, готовы на все и понимаю, что никто не сможет защитить. Никто не сможет помочь.

Сначала был Иван. Следующий станет отец... Они его уже поставили на колени и приставили оружие к голове. А со мной разберутся, видимо, в последнюю очередь. Свидетелей ведь в живых не оставляют, а эти бездушные головорезы рано или поздно поймут, что здесь ещё кто-то есть. И они понимают. Меня сдаёт собственный отец, который испуганным взглядом постоянно косится в сторону машины. И один из налетчиков это замечает, даёт отмашку ждать и направляется к пассажирской двери и рывком ее открывает. Я зажмуриваюсь, закрываю уши, делаю вид, что ничего не слышу, ничего не вижу. Молюсь о том, что это был сон. Но это и есть сон. Однако, такой реалистичный, что на лбу проступает испарина.

Чувствую, как меня начинают тянуть за руку, и даже сквозь сон понимаю, что изо всех сил стараюсь отбиться. Словно это что-то мне могло дать. Но я все равно продолжаю кричать и вырываться. Паника. Отчаяние. Все это привлекает внимание. Ненужное внимание. Все это их раздражает. Даже несмотря на то, что мои попытки сбежать, никогда бы не закончились успехом. Этот амбал слишком крупный, чтобы у меня были хоть какие-то шансы на спасение.

Я снова зажмуриваю глаза, готовая, но все ещё не согласная принять свою участь. Как издаётся выстрел... Думаю, что выстрелили в меня. Жду, что станет больно и наступит конец. Но вместо этого хватка на моей руке ослабевает, и я слышу оглушительный удар. Словно на землю упал мешок с картошкой. Это амбал. Открываю глаза и понимаю, что его голова похожа на кровавое месиво, и, кажется, это полностью срывает все мои предохранители. Последнее, что я замечаю перед тем, как издать истошный вопль ужаса и потерять сознание, человека, который только что убил другого. Он стоит против яркого света уличного фонаря, и мне крайне сложно рассмотреть его лицо. Но сразу становится понятно, что ничего хорошего от него ждать не придётся...

***

Мне тяжело дышать, практически невозможно. Ужасно жарко, такое ощущение, что я лежу под палящим солнцем и меня придавило к песку что-то очень тяжелое и не менее горячее. Только это что-то тяжелое и горячее начинает распускать руки...