Ботинки, черные брюки-карго и такая же черная футболка. Мощные руки скрещенные на широкой, мерно вздымающейся груди.

Все еще веря, что это всего лишь игры моего затуманенного усталостью разума, я стащила с головы наушники и попыталась прищуриться. Приподнялась, из-за чего над пенной водой показалась моя грудь. И отчетливо услышала, как тишину прервало чужое свистящее дыхание.

Мужчина. В моей ванной.

– Что за черт?!

Пар рассеялся. Знакомый взгляд ледяных глаз переместился с моего лица ниже, оставляя за собой пылающую дорожку.

– Всего лишь бабуля. Правда, без пирога.

– Ты… ты…

Легким недостает воздуха. Ощущение, будто сердце сейчас проломит грудную клетку и выпрыгнет в окно. Глаза широко открыты, впитывая каждую черточку ненавистного лица. А разум отказывается верить, что передо мной бывший – правда, не по бумагам – муж.

Живой и, будь он проклят, здоровый!

Прислонившись плечом к дверному косяку, Бо выглядел максимально расслабленным. Отросшие за год, густые, черные пряди волос, спадали ему на лоб, доставая почти до ярких глаз, чей взгляд лениво блуждал по выглядывающим из воды частям моего тела. А на идеальных губах, где верхняя была чуть пухлее нижней, играла язвительная усмешка.

Но это лишь внешние признаки.

Я видела – знала – внутри он кипел как готовый к извержению вулкан. Мышцы на сильных руках и шее вздулись от напряжения. Челюсть сжата до желваков. А в синих глубинах мерцали черные всполохи – предвестники драконьей бури.

– Я тоже рад тебя видеть, кукла, – мне в лицо бросили полотенце, которое я, каким-то чудом, смогла перехватить на лету и тут же утопить в воде. – А теперь одевайся и выходи… Если, конечно, не хочешь лететь в Минигрот голой.

– Лететь в Минигрот.

Да что же это такое? Почему я веду себя как дура? Хлопаю ресницами. Повторяю за ним слова.

– Всего лишь небольшая семейная поездка. Как в старые добрые времена.

Закрыв глаза, я досчитала до десяти. Ожидая, что, когда их снова открою, все случившееся окажется странной галлюцинацией. Но надеждам не суждено было сбыться. Мерзавец продолжат стоять в проеме. И только усмешка стала еще злее.

Год. Целый год я пыталась забыть его. Стереть из памяти, как из адресной книги номер телефона. И даже, возможно, когда-нибудь преуспела бы в этом. Но ублюдок решил снова ворваться в мою жизнь и разрушить то хрупкое, что я успела собрать из осколков собственного сердца.

А не пошел бы он…

Позабыв, от ярости, что на мне нет ни клочка одежды – впрочем, черт с ним, ничего нового для себя Варди не увидит – я поднялась из воды и бросила в него куском мыла. Которое проскочило мимо, не задев застывшего будто каменная статуя придурка даже по касательной.

– Какое ты имеешь право врываться в мою квартиру?

– Врываться? – небрежно хмыкнул он, все еще пожирая меня наглым взглядом. – Да сюда любой желающий может зайти, как к себе домой. Организация безопасности на гребном дне. Район ты выбрала неплохой, но в доме ни портье, ни камер, паршивый свет в коридоре. О дерьмовых замках на окнах я вообще молчу…

Так вот кто открыл окно в моей гостиной. И все то время, что я прощалась с Маэлом и болтала с Дафной по телефону, находился где-то поблизости. Слышал каждое мое слово…

– Сейчас же проваливай отсюда, – едва контролируя голос, я сжала ладони в кулаки. – У тебя минута, иначе я вызываю копов.

– Думаешь, я собираюсь здесь задерживаться? Нихрена подобного, кукла, – наигранно возмутился Бо и вместо того, чтобы выйти, сделал шаг ко мне. – Но, как я уже сказал, ты идешь со мной.

– Пошел. К. Черту.