А книги рецептов, кстати, не было, была только стопка густо исписанных листков, сваленных кучей в ящик шкафа.

- Белян, а если еда остается, куда ее девают? Скотины здесь явно нет...

- В помойку.

- Ясно. А нищие тут есть?

- А куда ж они денутся?

- Значит, приличную еду мы больше не выбрасываем. Только испорченную. Остальное - нищим.

- Не привечали бы вы сброд всякий, лирра. Добра от этого не будет. Лучше уж лирре Рябине отдайте, она мужу и ребенку отнесет. Или мне.

Я молча кивнула, тут она права. Своим вроде бы нужнее и правильнее, но все равно – если останется что – нищим отдам. Были в моей жизни времена, когда мне самой остатки еды приносили. Я это чувство ущербности и робкой благодарности на всю жизнь запомнила. Да и во всех моих местах работы мы бомжей подкармливали, потому что - люди же живые.

Остаток дня я провела крайне плодотворно. Не поленилась слазать в погреб, поглядеть на запасы лука, картофеля и капусты. В погребе образцовый порядок – спасибо Беляне. Чисто, сухо, мушек нет. Оказалось, снова – заслуга Лиски. Именно она следит за чистотой и качеством продуктов, накладывая легкие чары сохранности. И это сокровище тут гоняют в хвост и гриву? Совсем обнаглели.

А уж поглядев, как ловко девочка наводит магией чистоту на столе, как мокрые пятнистые полотенца в ее руках становятся белоснежными – я окончательно убедилась, что ее надо беречь, о чем и объявила не слишком довольным женщинам.

- Какое у Лиски жалование? – строго спросила я Беляну.

Та неопределенно пожала плечами.

- Мала она еще, жалование получать, – промямлила повариха. – Да и куда ей тратить, живет на всем готовом.

- А у вас какое?

- Тридцать серебрушек в месяц, – похвасталась Беляна. – Ох, вы же не местная! Это ведь больше золотого в год! Если не тратить, можно на свой дом накопить!

- А сколько дом стоит?

- Небольшой домик с садом – примерно десять золотых.

- Понятно, – пробормотала я. – А кто жалование устанавливает? Демьян, да?

- Пока льера Лисовского нет, Демьян.

Что ж, к нему я и отправилась.

Льер Зеленов, он же Демьян, нашелся в кабинете хозяина на втором этаже. Хороший кабинет, не то, что комната кухарки: большое окно, шкаф с книгами, стол добротный и много бумаг.

- Лирра Ольха, хорошо, что вы пришли, – обрадовался мне парень. – Садитесь.

Выглядел он сегодня куда солиднее, чем в лесу: строгий пиджак, шейный платок с булавкой, буйные волосы зачесаны назад и покрыты какой-то липкой на вид дрянью, видимо, местным гелем для укладки. Только меня не обманешь, для меня он все равно глупый мальчишка.

- Нам нужно обсудить ваше жалование, – начал он. – И я обещал подъемные…

- Слушаю вас внимательно, – обрадовалась я. Жалование – это прекрасно.

- Сорок серебрушек в месяц, я полагаю, вполне достойная оплата для кухарки. И пятьдесят – авансом, на покупку необходимых вещей.

В полтора раза больше, чем поварихам? Неплохо!

- И сверхурочные, – нагло потребовала я.

- Что? – растерянно спросил юноша, явно не догоняя.

- Смотрите, бывают случаи, когда приходится работать гораздо тяжелее, чем обычно: банкет там, или свадьба, или, не дай Бог, похороны… С ног вались – но чтобы всё идеально было. Хотелось бы, чтобы это учитывалось.

- А, премии, – догадался Демьян. – Я вас понял, подумаю. В принципе, это справедливо. Ну что, договор подпишем? Вы ведь умеете писать?

- Подождите, я хотела поговорить еще о Лиске. Девочка работает бесплатно, а, между тем, она маг и делает очень много полезного. Я бы хотела, чтобы ей тоже платили.

- Да ей-то зачем деньги, – отмахнулся юноша.

- Платье купит, – вздохнула я. – Книги. Приданое, в конце концов. Она маг, хоть и небольшой. И работает едва ли не тяжелее взрослых.