Тотчас же вслед за этой дамой появился на паперти молодой и элегантный офицер в мундире полка мушкетеров короля. Он один блестел своей одеждой среди толпы обитателей предместья. Очевидно было, что он здесь не у себя, а Бог весть зачем затесался в этот квартал. Проходящие прихожане оглядывали его, и кто помоложе – разевал рот на его красивый мундир и любовался. А кто постарше – взглядывал ненавистно и презрительно, причем бормотал себе под нос, сочетая слова: «Бастилия! Король! Наемник! Тираны!..»

Офицер нагнал выходившую красавицу и предложил ей руку, чтобы провести по узкой улице, среди толпы серого люда. Молодая женщина смутилась и робко отказалась. Но он преследовал ее, заговаривал, и они тихо удалялись вместе от церкви.

Стоявшая на паперти женщина смерила их обоих блестящим взглядом, потом долго смотрела им вслед, пока они не пропали за углом. И только тогда она шевельнулась и двинулась вслед за последними выходившими из церкви. Когда она сошла с гранитных ступенек и тихо зашагала серединой маленькой улицы, к ней навстречу из-за угла появился снова тот же мушкетер.

– Ну что? – выговорил он, приближаясь и смеясь.

– Поздравляю… красавица… – отозвалась эта.

– Милая Иоанна, божусь тебе, что, кроме тебя, я не знаю ни одной женщины красивее ее.

– Льстец и лгун, – улыбнувшись, произнесла молодая женщина. – Скажи лучше, как ваши дела?

– Ничего… слава Богу. Все идет на лад.

– Однако она не позволила тебе проводить ее.

– Нельзя же! – усмехнулся мушкетер. – Через несколько дней, погоди, будет ручная.

– То-то же… Помни это! Я терять время не могу, – несколько суше и нешутливым голосом произнесла молодая женщина, ускоряя шаг. – Надо скорее… время дорого!.. – продолжала она, не глядя на идущего рядом с нею офицера и опустив глаза в землю. – Ты ленишься, болтаешься Бог весть где, забавляешься пустяками, а время идет.

– Клянусь тебе!.. – воскликнул громко офицер. – Впрочем, что же клясться… Кто когда-либо убедит в чем-либо ваше сиятельство…

– Ты с ума сошел!.. Здесь! Ты хочешь этим титулованием навлечь на меня какую-нибудь историю! – шепнула молодая женщина, озираясь.

– Э! Они все глупые, глухие, – оглянулся офицер на нескольких шедших невдалеке старух. – Да и это у меня на что же? Нападут мужчины – я обнажу шпагу.

– Очень благодарна… А потом огласка, пересуды, вопросы: как я в эту трущобу попала, зачем и почему. Сущий мальчишка четырнадцати лет! Ну, до свидания!.. Вечером увидимся?..

И в эту минуту, когда офицер прощался и готов был удалиться в противоположную сторону от своей спутницы, она вдруг выговорила:

– А как ее имя?

– Лоренца.

– То есть по-нашему Лорентина?

– Да.

И они разошлись в разные стороны.

Молодая женщина, пройдя несколько узких и страшно грязных переулков, завернула в тупой переулок, оканчивающийся деревянным забором и пустырем. Здесь она прибавила шагу и, озираясь кругом себя, остановилась у большой железной двери и стукнула кольцом. Из окна над дверью высунулась лохматая, седая голова старухи лет по крайней мере 80. Молодая женщина подняла голову и вымолвила:

– Это я, Матильда.

– Госпожа Реми?

– Ну да, Матильда. Вы уж и по голосу перестали узнавать.

– Иду, иду! – отозвалась подслеповатая старуха. Но, видно, ноги ее уже отказывались служить, потому что двери растворились только через минуту, если не более.

– Кто там сегодня? – спросила, проходя, молодая женщина.

– Трое, сударыня: Канарь, доктор и Роза.

Дверь захлопнулась. Старуха, еле двигая ногами, начала подниматься по лестнице, когда молодая женщина уже миновала первый этаж. Она быстро, юной и легкой походкой, почти бегом, поднялась в самый верхний, четвертый этаж, миновала грязный коридор, темный и душный, но в ту же минуту одна из дверей отворилась и осветила коридор. Она вошла. В маленькой комнатке, опрятно, но бедно убранной, с простыми деревянными столами и стульями, с двумя шкафами и с одним небольшим зеркальцем, сидели трое, очевидно ее дожидавшиеся: двое мужчин и старуха. Пришедшая небрежно кивнула головой и вымолвила: