Природа наградила меня ролью примерного отца.

Подхожу ли я физически?

Подхожу ли я эмоционально?

Я в трагедии или в комедии?

– Куда мы, папа?

– В Лурд.

Тома захохотал, словно понял, о чем речь.

Моя бабушка со своей знакомой, занимающейся благотворительностью, убедила меня отвезти мальчиков в Лурд. Она даже оплатила дорогу – так надеялась на чудо.

Лурд далеко, двенадцать часов на поезде, – с двумя безмозглыми карапузами.

– На обратном пути они уже будут исцелены, – сказала бабушка, не осмеливаясь прибавить: «чудесным образом».

Я был уверен: чуда не произойдет. Если больные дети Божья кара, Святая Дева вряд ли решит сойти с небес и помочь нам. Ей невыгодно перечить Господу.

К тому же в толпе людей, да еще в темноте я рискую потерять и больше никогда не отыскать своих сыновей.

Может, именно это было бы чудом?

Когда имеешь дело с умственно отсталыми детьми, надо быть готовым терпеливо выслушивать всякие глупости.

Некоторые считают – всему есть объяснение. Один человек с добрыми намерениями рассказал мне историю молодого семинариста. Тот собирался стать священником, но встретил девушку, без памяти влюбился и оставил семинарию. Они поженились, и у них родился сын-инвалид. Такие вот дела.

А некоторые считают – проблема в генах: «Это все твой отец…»

Ночью мне снилось, что я встретил отца в бистро. Я представил ему внуков, которых он не знал, поскольку умер задолго до их рождения.

– Смотри, папа.

– Кто это?

– Твои внуки. Нравятся?

– Ничего.

– Все из-за тебя.

– О чем ты?

– Об алкоголе. Когда родители пьют… Сам знаешь…

Он повернулся ко мне спиной и заказал еще стаканчик.

Те, кто говорит: «Дауна я бы тут же задушил, как котенка», – не имеют воображения. Сразу понятно, что они никогда не душили котят.

Во-первых, если у младенца нет физических отклонений, дауна в нем распознать невозможно. При рождении мои дети совершенно не отличались от нормальных. Они тоже не умели самостоятельно есть, разговаривать и ходить. Зато много улыбались, особенно Тома. Матье улыбался меньше…

Ребенка-инвалида сразу не распознаешь, он как шкатулка с сюрпризом.

Некоторые всерьез говорят: «Ребенок-инвалид – подарок небес». У таких людей, как правило, детей нет.

Получив подарок небес, хочется поднять голову и сказать: «О, не стоило беспокоиться…»

В день своего рождения Тома получил чудесные подарки: кружку, тарелку и серебряную ложку для каши. Ручка ложки и края тарелки были украшены ракушками. Подарок сделал крестный Тома, генеральный директор банка, один из наших близких друзей.

Когда Тома подрос и болезнь внезапно дала о себе знать, крестный перестал дарить моему сыну подарки.

Если бы Тома был нормальным ребенком, постепенно вслед за тарелкой и ложкой он бы получил красивую ручку с золотым пером, теннисную ракетку, фотоаппарат… Оказавшись недоразвитым, Тома потерял право на что-либо. На крестного я не в обиде. Он, наверное, подумал: «Природа уже преподнесла мальчику главный в его жизни подарок, чего уж там». В любом случае Тома не сумел бы воспользоваться дарами цивилизации.

Я все еще храню тарелку с ракушками, приспособил ее в качестве пепельницы. Тома и Матье не курят, это для них слишком сложно. Зато сидят на наркоте.

Каждый день мы травим их транквилизаторами, чтобы держать под контролем.

Отец недоразвитого ребенка обязан выглядеть мрачным и скорбно нести свой крест. Никаких клоунских носов, никаких шуток, смеяться в такой ситуации – исключительно дурной тон. А если недоразвитых детей аж двое, выражение лица должно отражать двойное страдание.

Если судьба сделала тебя великомучеником, надо соответствовать, казаться безнадежным горемыкой, таковы правила игры.