Послышался хруст стекла, дуло пистолета тут же направилось в сторону шума. В проеме стоял Ворон. Наши взгляды пересеклись. Не знаю, что прочитал в моих глазах Александр, но медленно поднял руки вверх. В его руке было оружие.

— Детка, спокойно, это я,— сказал он, не отрывая глаз.

Секунда, другая, и я опустила пистолет, но осталась в боевой стойке.

Тело осталось напряженным, взгляд холодным и расчетливым. Я убивала раньше! Знала, как это делать.

Опустила оружие и посмотрела на свои руки. Пистолет ТТ, на восемь патронов, калибр семь, шестьдесят два.

Рукоятка привычно лежала в руке.

Мой безумный взгляд постепенно приобретал осознанность.

— Ты в безопасности. Отдай это мне,— приближаясь, тихо говорил Ворон.

Настороженность и привычный лед в холодных глазах мужа отрезвляют меня. Он единственный, кто сейчас для меня реален.

Растерянно продолжаю смотреть на все вокруг. Сомнение в голове. Стоит ли отдавать оружие? Чувствую касание. К моей холодной руке дотрагивается теплая мужская ладонь. Уверенным движением он отбирает у меня пистолет, прячет его и привлекает меня к себе.

— Неужели все это сделала я?— шепчу недоуменно, скорее себе, чем ему.

— Это самозащита. Ты умница, детка,— успокаивает мужской голос.

Ощущение такое, как будто все вокруг начинает кружиться, тело слабеет, мозг лихорадочно ищет ответы на ряд вопросов.

— Я - убийца,— шепчу, глядя на кровь на полу и мужчин в маске, убитых мной.

Руки начинают дрожать, колени подкашиваются. По моим щекам катятся слезы.

— Тише, тише. Все хорошо. Я рядом,— слышу его голос, и сильная рука нежно гладит мои волосы.

На смену шоку приходит боль и усталость.

Никогда бы не подумала, что могу так. Как в фильмах, просмотренных накануне, раненный герой убивает своих противников.

Через плечо Ворона замечаю двух мужчин в форме охранников.

— Шеф, все чисто,— отчитывается один из них.

— Нам нужно уходить,— подхватывая меня на руки, говорит Александр.— Тебе не нужно это видеть. Извини, что не смог оградить.

Выгляжу плачевно, как бездомный потрепанный котенок, распластавшийся у него на груди.

Ворон выносит меня во двор, и на улице вижу трупы. Мертвые и раненые тела охранников и людей в масках. Настоящая бойня. Прячу лицо у него на груди, чтобы оградить себя от этого ужаса, а он лишь сильнее прижимает меня к себе.

Мы садимся в машину. Ворон продолжает обнимать и отдает какие-то распоряжения. Ничего не слышу, в ушах стоит звон, а перед глазами пелена.

Кто же я, черт возьми?

4. Глава 4

Мы долго едем. Я по- прежнему прижимаюсь к его телу. Нет, не чувствую себя защищенной. В его глазах читаю настороженность и задумчивость, но рядом с ним удобно и комфортно.

Ворон не отстраняется, бережно поддерживая рукой. А я смотрю в одну точку, перематывая в голове, как кинопленку, все произошедшее, но новые воспоминания не спешат появляться в моей черепушке.

— Как умер мой отец?— спрашиваю тихо.

Ворон мельком смотрит на меня и хмурится.

— Его убили.

— Сколько лет мне тогда было?

— Одиннадцать,— звучит короткий ответ.

— Убийц нашли?— продолжаю спрашивать.

— Да, но не все были согласны со следствием. Ты что-то вспомнила?— глядя на меня, спрашивает Ворон.

— Да. Убийство своего отца.

Я лежу у него на коленях, оттого он смотрит на меня сверху вниз. Задумчиво и хмуро.

— Мне очень жаль, детка, что это твое первое воспоминание.

В его голосе слышу искренее сожаление.

Молчит, а потом продолжает.

— По одной из версий его убийство было случайным. Банда отморозков затесалась в тех краях. И свидетелем убийства Гроздина стала его дочь, но помочь следствию она не смогла, потому что видела лишь ноги убийц, так как сидела под кроватью.