– Далее сообщает, что задержится на три, четыре недели, это значит – на четыре дня. И самое главное, он упомянул слово Киев, это означает, что в Москве он собирается кого-то грохнуть, то есть он стал киллером.

– Ого, силен, наш капитан! – засмеялся Монблан. – Что еще?..

– Далее: «…ваша любящая племянница Жоржетта», это значит, что настроение у него отличное, и он уверен в успехе предприятия. У него жор! – усмехнулся полковник.

– Ну, что я могу сказать, отлично, старина Мишель, мой маленький «белый носорог»! Пойдем на обед, а то так и похудеем, пока слушаем сказки от нашего друга Алена. Жуткий надо сказать он тип! Кто его только воспитывал?

– Это точно, мой генерал, он жуткий клоун! – заметил Мишель и расплылся в улыбке.

Разведчики громко рассмеялись и вышли из кабинета. Монблан не стал говорить Мишелю Носороджи, что Ален Жут устранил Смита, об этом знал в управлении только генерал. Париж блистал, манил запахами кофе и круассанов, жареных рябчиков и красного молодого вина.

Артур поднялся на пятый этаж панельной пятиэтажки, такие дома в Москве называли «брежневками», посмотрел на старую дверь, обитую желтой искусственной кожей и на цифры, выпиленные из латуни «55». Потом постоял в нерешительности и нажал на кнопку звонка, знакомую с детства и выкрашенную сплошь зеленой краской. Звонок звенел решительно и звонко, такое ощущение, что он был новый. На самом деле ему было больше сорока лет.

За дверью стояла тишина, Артур позвонил еще раз и снова тихо. Вдруг слегка приоткрылась дверь квартиры напротив и прозвучал тонкий писклявый женский голосок:

– Ну чего названиваешь?.. За хлебом, в гастроном ушел хозяин квартиры. Не стой здесь, он все равно покупать у тебя ничего не будет…

Дверь захлопнулась, и лестничная клетка снова погрузилась в «космическую» тишину. Где-то внизу залаяла маленькая собачка, видимо, гуляющая с хозяйкой во дворе. Артур медленно спустился вниз, вышел на улицу и расположился на скамейке у парадного входа в подъезд. Прошло примерно пятнадцать минут. Ничего не происходило. Все замерло, словно в этом дворике и в этой огромной Москве жило всего-то три живых души: маленькая собака, та женщина соседка, не пожелавшая показаться на свет и он, взрослый ребенок Артур Васильков, оставшийся сиротой на всей планете Земля; и еще сибирский кот, сидевший и дремлющий под скамейкой, которого Артур сразу не заметил.

Невысокий и лысеющий человек в яркой рубашке, в потертом пиджаке, стареньких советских джинсах и шлепанцах на босу ногу, слегка нервно подходил к подъезду. В его руках были пакеты с продуктами и сетка с арбузом. Пожилой мужчина ругался с воображаемым собеседником, проклиная цены на продукты и внешнюю политику.

– Ну, на кой черт!? Ну, на кой такой ляд, нам эти Мистрияли? Вертолетоносцы! Кому они нужны, спрашивается? У нас что, и проблем уже нет?.. Нам уже французские Мистрияли подавай! Два корабля заказали, кажный по сто мильонов евро! Не надо нам их!.. Жили хорошо и без них проживем!.. У нас пенсия маленькая, а им Мисрали подавай… Буржуи! Арбуз вот купил, зачем?.. Зачем мне арбуз понадобился? А еще и торт?.. Что это со мной сегодня такое? Рехнулся я, чтоли?..

Мужчина на секунду остановился напротив Артура, посмотрел на него бегающим взглядом и сделал нерешительный шаг в открытую подъездную дверь.

– Дядя!.. Дядя Март, ты не узнал меня?.. – вскрикнул разведчик, едва не потеряв равновесие от прилива эмоций.

– Вы кто это будете? – произнес мужчина безучастно, остановился и замер.