– Ах, ма шер, ну какой может быть завтрак? У меня пропал сон, пропало желание жить, а уж про аппетит и говорить не стоит, – взвыл Валентин и, бросившись к девушке на грудь, зарыдал, как ребенок.

– Эй, эй, Валя, Валечка, хороший мой, что произошло? – растерянно спросила Олеся, не на шутку разволновавшись. – Кто-то заболел или, не дай бог, умер?

– Да лучше бы он умер, мне бы намного легче было, – вскричал тот, не прерывая своих рыданий. – Неблагодарный, мерзкий обманщик! Я для него все, что угодно, а он... а он с этим гадким крашеным нахалом укатил к морю! Леся, дорогая моя, ты представляешь, что он сделал? Как он мог так со мной поступить? Как он мог так равнодушно растоптать мои искренние чувства?

– Это ты про своего Эдика, что ли, говоришь сейчас? – нахмурилась девушка.

– А про кого же еще я могу говорить, дорогая моя? – снова всхлипнул Валентин. – Ведь это он МНЕ говорил о поездке к морю. Ведь это он МНЕ обещал... а сам... Я ведь даже отпуск из-за этого взял, а получается, что напрасно?! Как он мог? Ну как он мог?

– Ну-ну, успокойся, мой хороший, – ласково проговорила Олеся, поглаживая друга по спине. – Я тебе давно говорила, что твой Эдик – прохвост. Что он не стоит твоего внимания и что тебе давно пора стряхнуть с ушей лапшу, которую он тебе регулярно вешает. У него же на лбу написано, что он альфонс и совершенно бесстыжий человек. Я тебя предупреждала, что в конечном итоге ничего хорошего тебя с ним не ждет. Ведь предупреждала я тебя об этом или нет?

– Предупреждала, – нехотя согласился Валентин, продолжая всхлипывать. – Но ты же меня знаешь, какой я романтичный и доверчивый. Конечно же мне не хотелось верить в такое унизительное для меня завершение наших отношений. Ведь Эдик был таким внимательным, таким ласковым, таким...

– Валь, пошли на кухню, – перебила друга Олеся, прекрасно зная, что, если его сейчас не остановить, он будет еще целый час изливать душу в прихожей. – Приготовим с тобой завтрак, сварим вкусный кофе и спокойно поговорим.

– Тебе легко говорить – спокойно поговорим, – проныл тот. – А у меня сейчас на душе творится такой кошмар... такой кошмар, что впору в петлю лезть.

– Ну, еще не хватало из-за такой ерунды в петлю лезть, – усмехнулась Олеся. – Много чести твоему Эдуарду, он этого не стоит. У меня, между прочим, тоже настроение не фонтан, меня вчера с работы уволили. Однако руки на себя накладывать из-за этого я не собираюсь.

– Опять уволили? За что же на этот раз? – тут же оживился Валентин, вытирая скудные слезы и с участием глядя на подружку.

– Ай, и не спрашивай! Все за то же, у меня других причин не бывает, – махнула рукой она и тяжело вздохнула. – Такое впечатление, что меня приговорили к тому, чтобы вылетать с работы по одной и той же «статье». Стоило мне «умыть» своего босса, сваренным кофе, который, кстати, еще не успел остыть до нужной температуры, буквально через час меня вызвали в отдел кадров компании, где коротко и ясно объяснили: «Или вы, мадам Лурье, пишете заявление по собственному желанию, или получите трудовую книжку с записью: уволена в связи с несоответствием занимаемой должности».

– И ты, конечно, написала по собственному желанию?

– Естественно, написала, – дернула Олеся плечиком. – Спорить и доказывать свою правоту все равно бесполезно, это равносильно тому, что плевать против ветра. Кто мне поверит, если я начну рассказывать, что меня нагло домогается босс? Чего доброго, еще и клевету на «порядочного» человека припаяют, с них станется. Кому быстрей поверят, какой-то секретарше или начальнику и «добропорядочному семьянину»? Ответ и так ясен! Я хорошенько подумала и конечно же из двух зол выбрала меньшее, то есть заявление по собственному желанию. Зачем мне нужна такая несправедливая запись в трудовой книжке, как несоответствие? С ней не то что секретарем-референтом, уборщицей в нормальную фирму не устроишься.