Это было уже известно Марии, но она, управляя автомобилем, терпеливо слушала своего нового знакомого. Завершив начальную часть своей истории, Семченко перешел к основной части рассказа, вспомнил о своем обеде накануне объединения его фирмы с крупным девелопером Он пояснил свои слова произведенным анализом газетной статьи и некоторых фактов известных только ему.

– Я случайно подслушал разговор Николая с одним влиятельным человеком, работающим на вора в законе Стилета по видеосвязи, когда обедал в кафе рядом с офисом. – Владимир Петрович воспринял тогда разговор, как обсуждение киносценария или театральной постановки. – Речь шла о желании отца Николая женить его на дочери какого-то Аркадия, намного позже я понял, говорили об олигархе Клеонском, умершем в Израиле.

– Какие-то подробности еще можете сообщить, Владимир Петрович? – Адвокат посчитала настоящей находкой встречу с Семченко.

– Когда я прочитал статью нашего местного бюро журналистских расследований, то смог сопоставить А и Б. – Архитектор вспомнил, рассуждения журналистов о стремлении уголовного авторитета захватить ряд компаний Клеонского. – Возможно Стилет выбрал Ольгу Денисовну, как жертву, способную как-то повлиять на захват банка, являющегося ключевым в империи известного бизнесмена.

Мария сразу же оценила мысль Семченко, после женитьбы Николая юристы, работающие на уголовную группировку, могли бы объявить Ольгу недееспособной. Адвокат пресекла некоторые сомнения Владимира Петровича и настояла на том, что Черникова должна знать правду о своем женихе. После захвата корпоративного репозитория банка враги приберут в свои руки все нити управления империей Клеонского. Следовало бы срочно рассказать обо всем Павловскому, так как он старший в их группе, но решила потерпеть, сворачивая во двор клиники.

Мария перед тем, как найти лечащего врача, вместе с владельцем архитектурного бюро направилась к палате Черниковой, предъявила охране разрешение, выданное следователем, и позволила Семченко без ее присутствия пообщаться с Ольгой. Владимир Петрович застыл в двух шагах от кровати, залитой слабым светом, проникающим через оконные полупрозрачные жалюзи, из-за этого ему показалось лицо Ольги мертвенно бледным. Семченко хотел вскрикнуть, позвать доктора, но успокоился из-за легкого подъема одеяла в такт дыхания пациентки.

– Владимир Петрович, вы пришли? – Черникова открыла глаза и смогла слабо прошептать.

– Как ты чувствуешь себя, девочка? – Осторожно спросил архитектор.

– Тяжело дышать? – По неподвижному лицу девушки, словно гипсовой маске, скользнули слезы. – Я, я – не виновата.

– Знаю, это я должен просить у тебя прощение, что не поверил сразу. – Попробовал объясниться Семченко. – Я пришел, чтобы рассказать о Николае Завьялове. – Архитектор уселся на стул рядом с кроватью.

– Что с Колей? – Голос Ольги затрепетал, она попыталась приподнять голову. – Коленька меня очень любит, он на суде предложил расписаться, но пока я в больнице это сделать невозможно.

– Бедная Оленька! – Владимир Петрович потер подбородок от переживаний. – Накануне объединения архитектурного бюро я отравился в кафе, где случайно подслушал часть разговора и только через несколько недель смог осознать, о чем была речь.

– Что вы хотите сообщить? – Беспомощно пробормотала девушка.

– Отцом Николая является Пищальников – злейший враг Клеонского. – Попытался объяснить Семченко. – Из-за наследства ты стала всего лишь инструментом в руках Пищальникова, как только он сможет женить на тебе своего сына, ты станешь жертвой, ради захвата активов умершего олигарха, отец Николая пойдет на любую жестокость.