- Сиди тут и не дергайся! Придем – разберемся!

Все происходящее походило на фантасмагорию. Какая я претендентка номер тринадцать? А самое главное, на что претендую? То, что у меня ума больше, чем у Востриковой, я не сомневалась. Все же, как-никак, в двадцать три защитила диссертацию и была самым молодым кандидатом исторических наук и доцентом кафедры российской истории. А вот со всем остальным явно была проблема.

Мишка меня и такую любил.

- А любил ли? – тут же поинтересовался противный внутренний голос, который я в свое время прозвала Акакием Акакиевичем. И я в чем-то была с ним согласна. Когда любят, не ставят любимую в неудобные положения и не меняют постоянно на компанию парней. Я пыталась ему внушить, что спорт и выпивка несовместимы. А мне тут же в противовес приводились неприглядные случаи с футболистами нашей сборной. Но те хотя бы миллионы зарабатывают. А Мишка, при всей своей любви к литературе, диссертацию так и не защитил, и получал в итоге меньше меня. И в боксе остался на любительском уровне. Скорее всего, именно алкоголь был одной из причин его провалов.

Но сейчас проблема была в другом. Я была в незнакомом месте, это раз. И этот дядечка солидной наружности смотрел на меня как на чудо-юдо, это два. Поэтому я, превозмогая головную боль, все же выползла с кровати и стала оглядываться в поисках зеркала. И оно нашлось. Большое, на всю стену в золоченой раме.

- Мамочки, это кто? – только и смогла прошептать, прикрывая рот обеими ладошками. Незнакомка с фиолетовым фингалом под глазом, прической «я упала с сеновала, тормозила головой» и в перепачканных грязью джинсах и футболке сделала то же самое. Я с ужасом поняла, что чудовище за стеклом я и есть. То было уже три. Гад Акакий молчал. Похоже, даже у него закончились слова.

Следующим осознанием стал факт, что в этой грязной одежде я лежала под одеялом на роскошной кровати. Я же там все перепачкала! Но, к моему удивлению простыни белели первозданной чистотой. И я прямо увидела, как расправляются подушки, приобретая первоначальную форму. Мозг все еще отказывался принимать произошедшее. Я обессиленно села на кровать и потерла глаза рукой, готовая разреветься в три ручья.

Но продолжить мне не дали. В комнату вернулись уже три дамы. Две из них были мне знакомы по предыдущему посещению. А вот третью я видела впервые. Ее коричневое обтягивающее одеяние с металлическими шипами по рукавам и лодыжкам выглядело странным даже для галлюцинации. Туфли на высоченных каблуках также украшали шипы.

- Встать перед старшей по титулу! – скомандовала она, не здороваясь.

Я сначала растерянно оглянулась, соображая, кому адресованы ее слова. Потом поняла, что ко мне, любимой. Больше никого в комнате не было. Резво, как только позволяла больная голова, вскочила и вытянулась по струнке.

Дама удовлетворенно выгнула бровь и произнесла уже более мягким тоном, обращаясь к своим сопровождающим:

- Разумна, команды исполнять умеет! Готовьте! – после этого развернулась на своих каблучищах и с царственным видом вышла из комнаты.

- Фу-ух, - выдохнула та, которая первоначально меня представляла, - ликвидировать не приказала. А подготовить мы постараемся!

- Постараемся! – согласилась, молчавшая до сих пор вторая. А затем развернулась ко мне:

- А где, милочка, твои вещи? Или ты сразу решила поступить на полное содержание его высочества? Только ничего у тебя не выйдет. Наш принц авансов не раздает.

- Принц? Вещи? – вначале их вопрос показался странным, но потом я вспомнила огромный чемодан Марии Петровны и очень неподходящее одеяние для прогулок по грязному пустырю. Зато на свидание к принцу вполне можно было именно так нарядиться. Я, конечно, подразумеваю современных принцев, а не тех, кто жил пару веков назад. – Мне не нужны авансы от вашего принца. Верните меня, пожалуйста туда, откуда взяли. А там Вострикову заберите. Она, наверное, сидит на бревнышке и плачет горючими слезами! Произошла чудовищная ошибка!