А потом Мариночка встретила свою судьбу.

Медбрат Лёва возник из знакомого больничного хаоса, вынырнул то ли из перевязочной, то ли из психиатрического. Он ничего не боялся. Когда они вместе курили на крыльце, её неотступное желание превратиться в мышь и впасть в спячку за камешком под травяным одеялком лет на триста ощущалось не слишком остро.

и всё такое.

Мать, удивительное дело, не вмешивалась. Они с дочерью почти не встречались, хотя и жили в одной квартире. Дежурства, подработки, каменный сон в промежутках между ними спасали от столкновений на кухне и у телевизора. Лариса Семёновна даже советы давать перестала. Разве что «одеваться теплее и не есть сладкого, а то покоровеешь!».

В таком виде маму стало легко любить.

Ей ведь исполнилось шестьдесят! И пока ни разу не умерла. Мариночке казался этот факт чудом всей жизни и немного – личной заслугой. Известно, что у послушных детей матери живут вечно.

А потом Мариночка с Лёвой расписались и стали жить-поживать в Лёвушкиной двушке. Это чудо ощущалось даже удивительнее маминой старости. Муж был высоким, гордым и красивым, как Человек-невидимка в исполнении Андрея Харитонова. За ним все врачихи ухлёстывали. Если что, девчонки сразу передали бы. Но повода не было.

Русский классик утверждал, что заканчивать историю свадьбой – всё равно, что поставить точку на том месте, где герой кладёт голову в пасть льва. И точно: главное было впереди. Вернулась Мариночка однажды домой и увидела чужого мёртвого дядьку на кухне. Носом в пол, с ножом под лопаткой. И одет незнакомец был как артист из фильма «Янки при дворе короля Артура». Вошёл Лёва. Мариночка нетерпеливо ожидала объяснения, уверенная, что оно будет хорошим.

– Сокровище, – сказал муж, внимательно наблюдая за лицом супруги, – я на самом деле из другой реальности, примерно соответствующей вашему тринадцатому веку. Мой давний враг тайно последовал за мной.

Лёва говорил короткими фразами, неторопливо подходя ближе и что-то разыскивая в кармане треников:

– Пришлось расправиться с негодяем. Не то у нас были бы неприятности. Ты, наверное, не поверишь…

– Ну почему же, я верю, – сама себе изумляясь, ответила Мариночка.

Удивительное дело: она всю жизнь готовилась к такому! Люди, незнакомые с жаждой убийства, таящейся в каждом автобусе, в балконах, поджидающих жертв, чтобы обрушиться с ними вниз с девятого этажа, не поверили бы. Подняли бы шум. Погубили бы себя и возлюбленного звонком в полицию. Но Мариночку неустанное бегство от преследователей, настоящих и сказочных, подготовило к самым невероятным ситуациям. Она не героиня второсортного триллера, чтобы заламывать ручки и требовать доказательств. Почему бы мужу, который ни разу её не обидел, не оказаться чернокнижником из альтернативного Средневековья? Чувствовался в нём человек незаурядный. Лёва даже ел, как аристократ! И никто из персонала не смел ему хамить, включая уборщиц.

Неприятностей не случилось. Медики быстро придумали, как поступить с трупом врага.

«Мой муж – чародей», – с восторгом думала Мариночка, развешивая капельницы и пристёгивая к кровати пациентку в делирии, плюющуюся и лягающуюся, как бешеный верблюд. Самоубийцы, наркоманы и даже пьяные дети представителей городской администрации – все пациенты скрылись за прозрачным театральным занавесом. Из-за него приглушённо доносились отголоски их страданий.

В таком виде их стало легко жалеть.

– Не входи больше в кладовку, пожалуйста, – целуя её в затылок, попросил муж.