Существуют также более детальные исследования на тему иностранных боевиков на службе у террористических исламистских групп, ставящие целью анализ как причин их отъезда и возвращения, так и мер, предпринимаемых не только западными, но и мусульманскими странами для их нейтрализации. Например, в 2019 году под эгидой Королевского института международных отношений и при поддержке Фонда Конрада Аденауэра вышел сборник работ на эту тему под редакцией Томаса Ренарда «Возвращающиеся в Магрибе: сравнение политики в отношении возвращающихся иностранных боевиков в Египте, Марокко и Тунисе» («Returnees in the Magreeb: Comparing Policies on Returning Terrorist Fighters in Egypt, Morocco and Tunisia»)[64].
Что касается российской историографии по теме исламизма, то выводы российских учёных в целом повторяют выводы их коллег из других стран мира. Однако есть и исключения. Например, в одной из последних монографий на эту тему авторов Л. Гринина и А. Коротаева «Исламизм и его роль в современном исламском обществе» делается вывод о том, что «исламизм по большей части не является радикальным движением», что это политическое течение, представляющее собой «форму социальной и политической деятельности, основанную на идее, что общественная и политическая жизнь должна направляться системой принципов ислама»[65]. Таким образом, авторы пытаются разделить исламизм на умеренный и радикальный, хотя сама формулировка «политическая и общественная жизнь в соответствии с системой принципов ислама» уже является радикальной. Ведь речь идёт о требовании отказа от светской формы правления в пользу исламских норм шариата, которые отрицают идею равенства мужчины и женщины, свободу вероисповедания и др. демократические ценности.
Есть и другая крайность: когда авторы увязывают ислам и исламизм, считая, что «оправданием экстремистских действий радикальных сил служит… исламское вероучение», а также утверждают, что «радикализм, политический ислам в ещё большей степени провоцируется Западом, его презрением к ценностям исламской цивилизации, стремлением использовать экстремистские силы против неугодных режимов»[66].
В то же время российская историография богата исследованиями, для которых характерен глубокий анализ предмета изучения. Так, в 2017 году Институтом Африки РАН и Российским университетом дружбы народов был издан второй выпуск сборника «Исламские радикальные движения на политической карте современного мира», посвящённый на этот раз региону Северного и Южного Кавказа. В работе предпринята попытка полномасштабного анализа генезиса и эволюции радикальных течений ислама во всех регионах российского Северного Кавказа и в странах Южного Кавказа. Подъём исламистских движений здесь рассматривается в контексте цивилизационного краха, охватившего после распада СССР многие постсоветские республики, когда идейный кризис, соединённый с экономическим коллапсом, привёл к возникновению националистических течений, построенных либо на т. н. «историческом наследии», либо на возрождении религиозного фундаментализма, что часто подаётся как «возвращение к истокам и нравственной чистоте»