– Побочный продукт.

– А при чем здесь душа? – поинтересовалась Валентина.

Миро собрался было ответить, но тут же им овладело безысходное отчаяние при мысли, как он будет выдавливать длинные предложения через свой вялый, сопротивляющийся рот. Он подвигал нижней челюстью, губы легонько зашевелились.

– Я не могу, – вдруг громко заявил он.

– Мы слушаем, – мягко настаивала Валентина.

Она поняла, что ему совсем не хочется пускаться в длинные рассуждения при явно ограниченной способности к речи. Но она также знала, что так или иначе, но ему придется высказаться.

– Нет, – снова произнес Миро.

Валентина собиралась и дальше настаивать, но тут заметила, что губы его шевелятся, хотя с них слетает лишь неразборчивый шепот. Что он там бормочет? Ругается?

Нет, дело не в этом.

Лишь спустя мгновение она поняла, что происходит. Потому что когда-то видела, как Эндер делал то же самое: двигал губами и челюстью, когда подавал беззвучные команды на терминал, оправленный в серьгу, которую носил в ухе. Ну конечно, Миро пользуется теми же компьютерными штучками, что когда-то использовал Эндер, поэтому он так сейчас разговаривает.

А еще через секунду стало ясно, какие команды передавал Миро по серьге. Терминал, должно быть, был связан с судовым компьютером, потому что скоро один из дисплеев прояснился и на экране возникло лицо Миро. Только без следов паралича, искажающего лицо юноши. Валентина сразу догадалась: таким, видимо, было его лицо изначально. И когда компьютерное изображение заговорило, из динамиков донесся настоящий голос Миро. Четкий. Напористый. Рассудительный. Быстрый.

– Вы, наверное, знаете, что, когда филоты сходятся, образуя долговременную структуру – мезон ли, нейтрон, атом, молекулу, организм или планету, – они устанавливают друг с другом связь.

– Что это такое? – недоумевающе перебил Джакт. Он никак не мог понять, почему компьютер вдруг заговорил.

Компьютерное изображение Миро замолкло и застыло на экране. Ответил сам Миро.

– Я долгое время занимался компьютером, – сказал он. – Я сообщал ему кое-что, он это запомнил и теперь говорит за меня.

Валентина попыталась представить, сколько времени Миро бился над программой, пока компьютер не начал точь-в-точь передавать его лицо и голос. Как забавно – создать себя таким, каким ты должен быть. И как мучительно больно видеть, каким ты мог быть, и знать, что этому никогда уже не случиться.

– Очень умно, – отозвалась Валентина. – Что-то вроде протезирования личности.

Миро усмехнулся – смешок получился каким-то сиротливым.

– Продолжай, – сказала Валентина. – Сам ли ты говоришь, говорит ли за тебя компьютер, мы слушаем.

Компьютерное изображение вновь ожило и заговорило сильным голосом прежнего Миро:

– Филоты – это самые маленькие составляющие частицы материи и энергии. Они не обладают ни массой, ни протяженностью в пространстве. Каждый филот соединяется с остальной Вселенной единственным одномерным лучом, который и объединяет филоты в ближайшую по размерам частицу – мезон. Все лучики от филотов, заключенных в мезоне, сплетаются в единую филотическую нить, которая соединяет мезон со следующей структурной единицей – нейтроном, например. Нити в нейтроне сплетаются уже в бечеву, контактирующую с прочими частями атома, далее возникает молекулярная веревка. Это не имеет ничего общего с ядерными силами или силами притяжения, ни при чем здесь и химические связи. Насколько мы можем судить, филотические связи ровным счетом ничего не делают. Они просто существуют.

– Но изначальные лучи никуда не деваются, они присутствуют во всех этих связях, – уточнила Валентина.