Его втолкнули в одну из машин. У него кружилась голова, и он ничего не понимал. Дыхание участилось. В какой-то момент на запястьях защелкнули наручники. Савл кричал, но никто не обращал на него внимания.

Мимо пролетали улицы.

Его сунули в камеру, принесли чай и шмотки потеплее: серый кардиган и вельветовые штаны, вонявшие спиртом. Савл нацепил чужую одежду. Ждать пришлось долго.

Он лежал на койке, завернувшись в тонкое одеяло. Иногда слышал внутренний голос. «Это самоубийство. Папа покончил с собой».

Иногда Савл спорил с голосом. Глупость какая. Это совершенно невозможно. Потом голос убеждал его, и Савл начинал паниковать. Часто дышал, затыкал уши, чтобы не слышать голос. Он терпеть не мог слухи. Даже внутри собственной головы.

Никто не сказал ему, в чем дело. Почему его здесь держат. Когда снаружи кто-то ходил, Савл кричал, ругался, требовал, чтобы ему все объяснили. Порой шаги замолкали, и кто-то приподнимал решетку в двери.

– Приносим свои извинения за задержку, – говорил кто-то, – мы займемся вами, как только у нас будет время.

Ну или:

– Заткнись, мать твою.

– Вы не имеете права держать меня здесь! – закричал он в какой-то момент. – Что здесь происходит?

Голос эхом пронесся по пустым коридорам.

Савл лежал на кровати и смотрел в потолок. Из угла расползались тонкие трещины. Он пытался проследить за ними взглядом. Вот бы впасть в транс.

«Почему ты здесь? – нервно шептал внутренний голос. – Что им от тебя нужно? Почему все молчат?»

Савл смотрел на трещины, пытаясь не слушать голос.

И наконец в замочной скважине заскрежетал ключ. Вошли двое полицейских в форме и тощий мужик, которого Савл видел в отцовской квартире. На нем был тот же самый бурый костюм и уродливый темно-желтый плащ. Тощий посмотрел на Савла, который выглянул из-под грязного одеяла и взглянул на него в ответ, отчаянно и сердито. Голос у мужика оказался гораздо мягче, чем Савл думал.

– Мистер Гарамонд, – сказал он, – к сожалению, я вынужден сообщить вам, что ваш отец мертв.

Савл посмотрел на него. А сразу это было непонятно, что ли? Ему хотелось кричать, но слезы помешали. Он попытался заговорить, но из носа и глаз текло, так что он только всхлипывал. Он рыдал не меньше минуты, а потом попытался взять себя в руки. Шмыгнул носом, как ребенок, вытер мокрый нос рукавом. Трое полицейских стояли и бесстрастно смотрели, как он справляется с собой.

– Что случилось? – хрипло спросил он.

– Я надеялся, что об этом нам расскажете вы, – сказал тощий очень спокойно. – Я инспектор Кроули из уголовной полиции. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Что с папой? – перебил его Савл. Повисла пауза.

– Он выпал из окна, – сказал Кроули, – с большой высоты. Полагаю, что ему не было больно, – снова пауза, – а вы сами не поняли, что случилось с отцом?

– Я думал, что… может быть… я видел там, в саду… Почему вы меня забрали? – Савл дрожал.

Кроули поджал губы и подошел чуть ближе.

– Савл, позвольте мне извиниться за то, что вы ждали так долго. У меня было очень много дел. Я надеялся, что о вас позаботятся, но этого, видимо, не случилось. Простите. Об этом я еще поговорю.

Почему вы здесь… Видите ли, ситуация сложная. Нам позвонил один из ваших соседей, сказал, что кто-то лежит под домом. Когда мы приехали, мы увидели вас. Мы не знали, кто вы… все вышло из-под контроля. Так или иначе, вы уже здесь. Вы расскажете нам свою версию?

Савл уставился на Кроули.

– Мою версию? – заорал он. – Какую еще версию? Я пришел домой, а папа…

Кроули остановил Савла, закивав, и поднял руки.

– Я понимаю, Савл, понимаю. Мы хотим понять, что произошло. Вы же нам поможете?