В душе творилось что-то апокалиптическое. Надо же так вляпаться! Вероятно, сигнал о появлении в данном квадрате «особо разыскиваемых» персонажей был получен не десять минут назад. Им дали выполнить часть работы, не спешили с атакой. Почему? Да какая разница! Он схватил подругу за шиворот, когда она чуть не бросилась к галерее. Там их расстреляют, это точно. В отличие от Никиты, Ксюша вообще не смотрела план дома. Он метался в возбуждении. Эх, минутку бы покоя, чтобы хорошенько подумать. Рядом балкон, но спрыгнуть вниз не вариант – их обложили явно не дилетанты. Все окна под контролем. А первый этаж уже наводнили бойцы специального подразделения – кричали, матерились. Споткнулись о чиновника – прошлись по всей амальгаме. Уже помчались наверх…

Распахнулась дверь, и Никита отшатнулся от неожиданности. В коридор вывалилась растрепанная пышнотелая особа в длинной ночной рубашке. Не красавица, конечно, но обладающая некой монументальной грацией. Тонкая натура – если на весы не ставить. Женщина была до предела возмущена. Что происходит? Что за гром небесный? Где ее муж? Обнаружив колышущиеся тени, она вскричала от страха и негодования. Попятилась.

– Анатолий, ты что творишь? – она осеклась.

– Мадам, ну, как вы можете?! – возмутился Никита. – А ну, немедленно уйдите! Разве вы не видите, что здесь проводится спецоперация?! Спрячьтесь у себя в спальне!

Неожиданно в голове Никиты блеснула мысль. По словам бывшей домработницы, уволившейся по причине склочного характера работодателей, из санузла в хозяйской спальне теоретически можно выбраться на крышу. Западня? Но куда еще бежать, как не в западню?!

– Женщина, подвиньтесь, чего вы тут стоите, как на базаре? – он оттолкнул обалдевшую матрону, зашвырнул в хозяйскую спальню Ксюшу и сам запрыгнул внутрь. Некогда извиняться, расшаркиваться, брать заложников. Они мигом влетели в темный санузел. А ОМОН уже топал по второму этажу. Никита шлепнул по выключателю. Отлично. Типичная западня. Санузел изгибался буквой «Г», за углом имелись ванна и окно с обычным стеклопакетом. А в предбаннике шкафы, фарфоровый унитаз. Снаружи взревела рассвирепевшая горилла – достопочтенная Роза Викторовна бросилась на таран. В отличие от мужа, у женщины хватало стойкости и мужества. Никита успел замкнуть шпингалет, как в дверь долбанули, словно стенобитным орудием. Шатнулась рама с косяками, но дверь и запирающее устройство выглядели прочными.

– Ксюха, кокну, что там? Да шибко не высовывайся и маску не снимай… – он подметил, как изящная фигурка в мешковатом «защитном» облачении метнулась за угол, асам схватился за ближайший шкаф и принялся его ворочать. Отчаяние утраивает силы! Громоздкая конструкция рухнула под дверь. А та сотрясалась от ударов. «Оставить проблему за дверью?» – кажется, так сказал бы психоаналитик? Но они ведь не считали, что везение бесконечно? Он поднатужился, поволок второй шкаф. Достопочтенную Розу Викторовну остановил бы и один, но вот взбесившийся спецназ…

– Никита, здесь высоко… – ахнула за углом Ксюша. – Что делать? Горящую смолу будем лить?

Адреналин так и хлестал. Он где-то слышал замечательную фразу: жизнь дается только раз, и прожить ее нужно так, чтобы повторно не хотелось. Ну, что ж, пусть не вся жизнь, но короткий ее отрезок был прожит ярко и не зря. Но они еще поборются! Второй шкаф с мерзким скрипом повалился рядом с первым.

– На крышу, родная, на крышу.

А бойцы уже были в спальне. Голосила супруга министра, используя все возможности русского языка – крыла людей, хозяйничающих у нее в ванной, крыла сотрудников спецподразделения, топчущих ее ковры. Она это просто так не оставит! У ее мужа положение! Что за бардак! Бойцы уже рвали дверь, долбились в нее прикладами. «Взрывать не должны, – опасливо подумал Никита. – Это уже чересчур в министерском-то доме…» Он обернулся. Ксюша выбралась наружу, в помещении остались лишь ноги. А рама проема уже шаталась. Послышался выстрел в замок, но дверь открывалась внутрь, ее держала перевернутая мебель. Сыпалась штукатурка, со звучными шлепками отскакивали и бились плитки кафеля. Поколебавшись, Никита вскинул ствол к потолку и дважды надавил на спуск. Уши заложило. За дверью кто-то поскользнулся… Но поводов для веселья оставалось все меньше. Замешательство продлилось недолго. Он шмыгнул за угол, бойцы открыли ураганный огонь по двери. Хорошо, что помещение изгибалось, а пули не имеют свойства летать за угол. Свинец крошил стену, порвалась труба, подведенная к унитазу, хлынуло на пол. От унитаза отлетали куски фарфора, он покрылся трещинами, лопнул. А Никита уже мчался в обход ванны, запрыгивая на подоконник. Окно располагалось в углублении – в толще кирпичной кладки. Ксюша стояла на коленях у самого края, приподнялась, схватилась за что-то наверху, подтянулась. Никита вывалился наружу, обхватил ее ноги, помог их забросить наверх. Сам вцепился в покатый срез кровли, перебросил тело, втиснул пальцы в зазоры между черепицами. Прилепить их могли бы и основательнее – плитка отскочила, он с ужасом почувствовал, что скользит вниз. Правая нога уже свалилась со ската, он зацепился за углубление сбитыми в кровь пальцами, начал подтягиваться, отдуваясь от усердия…