– Значит, так, – сказал контр-адмирал, – ставлю вашей группе пока две ближайшие задачи. В ночь с четвертого на пятое января, за два часа до начала операции, скрытно высадиться с вертолетов на северной окраине города, а затем мелкими группами выдвинуться в сторону побережья, ликвидируя патрули, уничтожая командный состав немецких и румынских частей и нарушая оборону города. Основная цель – здание гестапо. Этот гадючник желательно захватить без лишнего шума. Местных деятелей связать, при подходе бойцов РККА скрытно покинуть здание, оставив пленных в подарок. В серьезный бой не ввязываться. После выполнения задачи скрытно выходить навстречу батальону майора Юдина. Второе задание – авантюра из авантюр, разгромить и уничтожить штаб 11-й армии. Всю осаду Севастополя он находился в одном и том же месте в поселке Сарабуз. В дальнейшем вы и ваша вертолетная группа будет дислоцироваться на аэродроме Саки. Задание понятно?

– Так точно, понятно, – сказал майор Гордеев, – товарищ контр-адмирал, разрешите задать вопрос?

– Спрашивайте.

– Что нам делать в случае контакта с командирами и бойцами Красной Армии? Им что про нас говорить? Ведь не скажешь же, что мы из будущего?

– Говорите, что мы группа спецназначения и подчиняемся напрямую Ставке, – ответил контр-адмирал. – Надеюсь, к вечеру пятого, самое позднее утром шестого это уже не будет враньем. Все, товарищи, все свободны. А вот товарищей журналистов я попрошу остаться.

Тогда же и там же

Журналист Александр Тамбовцев

Нас, журналистов, оказалось четверо. Я, специальный корреспондент ИТАР-ТАСС и съемочная группа телеканала «Звезда». Из них на оперативное совещание пригласили руководителя группы Сергея Лосева, журналистку Ирину Андрееву и моего старого знакомого – оператора Андрея Романова.

Задумавшись, контр-адмирал прохаживался перед нами. Вот он остановился и обвел нас взглядом.

– Товарищи журналисты, как известно, все современные войны ведутся не только на поле боя, но и в информационном пространстве. Я не могу вам приказывать, вы люди штатские (во всяком случае, в большинстве своем). Я могу вас только просить.

Вам надо идти и делать свою работу, показывать будни войны и рассказывать о них. Только должен вас предупредить, что эта война начисто лишена всяких признаков гуманизма и политкорректности. На этой войне убивают всех: солдат, журналистов, медиков, раненых, женщин, стариков и детей. Адольф Гитлер освободил своих адептов от такого понятия, как совесть. Я хотел бы просить о двух вещах.

Во-первых, нужна съемочная группа, которая пойдет в десант вместе с батальоном майора Юдина. Подумайте хорошенько. Хотя мы и выделим вам в сопровождение отделение морской пехоты, все равно это будет очень опасно.

Во-вторых, нужно, чтобы вы собрали все хранящиеся у вас материалы по плану «Ост» и зверствам фашистских захватчиков. Материал предполагается передать в Москву для использования в пропагандистских целях. Вот вы, товарищ Тамбовцев, не могли бы взять на себя эту задачу?

Я вздохнул.

– Товарищ контр-адмирал, мне хотелось бы отправиться на берег вместе с десантом…

– И сколько вам лет, товарищ капитан? – остановил меня контр-адмирал. – Откручивать немцам головы лучше получается у молодых. Доверим же им это ответственное дело. От вас, товарищ Тамбовцев, мне нужен журналистский опыт и профессионализм в сочетании с пониманием военно-стратегических перспектив происходящего.

Вы, в силу двойственности своего положения, можете не только увидеть и описать происходящее, но и определить его место и роль в складывающейся картине мира. Ну как, я вас убедил?