Поднимаю сумку с пола, пристраиваю на вешалку у двери и плетусь по лестнице вверх. Чуть не слетаю вниз, в полутьме споткнувшись о развалившегося прямо на ступеньках Хряща. Ругаюсь на толстого кота вполголоса, получаю «мяв» протеста в ответ — вот и поговорили.

До коммуникатора руки доходят только тогда, когда я уже выбираюсь из душа. Завернутая во влажное полотенце, плюхаюсь на кровать, вызываю голографический экран над запястьем и начинаю просматривать историю сообщений.

Лаки молодец, ничего не упустил: первое послание датировано днем прилета Джейсона на Лондор. Далее звонки — по несколько раз в день: и от меня Ригану, и от него мне. Думаю, Рикардо клюнет — ни один его программер не сравнится по мастерству с Лаки.

А вот и переписка. Так, посмотрим… «Встретимся в холле», «Зайди ко мне на кафедру» — вполне невинно. А в вечернее время сообщения типа: «Уже скучаю». Обсуждение каких-то фильмов, книг, рассказ от моего имени о том, как Хрящ опять налил под кухонным столом — проказник, и когда успел?

Судя по всему, Лаки, недолго думая, всунул в нашу историю сообщений свою переписку с Ди. Неплохая идея, но все так мило, что понимаю: я никогда не написала бы ничего подобного.

Вздыхаю, сворачиваю экран и плашмя падаю на кровать спиной, раскинув в стороны руки.

Вспоминаю наш спонтанный поцелуй с Риганом. И чего, спрашивается, я так переполошилась? Как девчонка, которую впервые поцеловали.

Но ведь я никогда не вела монашеский образ жизни. У меня всегда были мужчины. Серьезных и длительных отношений я не заводила, но мимолетными не гнушалась — я все-таки живая. Хотя после смерти Александра так мне казалось не всегда.

Но, черт меня дери, впервые от какого-то банального поцелуя я испытала такой восторг. Мне что, правда понравился этот молодой мужчина? Впервые на моей памяти за долгие четырнадцать лет?

И нет смысла врать самой себе: я обратила на него внимание сразу. Еще тогда, когда он сидел на моем экзамене с солнцезащитными очками на макушке. Просто ни разу не рассматривала его иначе, чем как своего студента.

И лучше бы так все и оставалось. Потому что теперь будет сложно.

Не будь Джейсон моим учеником, было бы куда проще. Можно было бы совместить приятное с полезным и разойтись, каждый при своем…

Я правда об этом думаю? О приятном и полезном? Нет, Морган, он твой студент и больше чем на десять лет младше тебя. Поэтому категоричное нет: ни сейчас, ни потом — табу.

Переворачиваюсь на живот и подминаю под себя подушку.

Остается только надеяться, что Риган не прочел на моем лице то, о чем я думала, глядя на него в первые минуты после того поцелуя. Кажется, это называется раздевать глазами.

И нет-нет-нет, я этого не делаю.

Табу, Морган. Табу.

14. Глава 13

Джейс

Волнистые волосы скользят между моих пальцев. Они такие темные и блестящие, что мои руки кажутся блеклыми на их фоне. Но кожа женщины еще белее, тонкая, почти прозрачная. Контраст белого и черного бьет по глазам.

Я скольжу по этой коже губами. Шея, ключица, грудь…

Будильник звенит в самый пикантный момент. Резко распахиваю глаза и рывком сажусь на кровати. Душ, мне срочно нужен холодный душ.

Ледяные струи бьют по голове и плечам, стекают по лицу, а я думаю лишь о том, что нет никакого труда, чтобы идентифицировать женщину в моем сне. А ведь еще вчера я искренне полагал, что ни о каком настоящем романе не может быть и речи.

Кто же знал, что один короткий поцелуй будет иметь такой затяжной эффект? Впрочем, о длительности рассуждать не возьмусь — по правде говоря, как захлопнулась дверь за свидетелем разыгранной нами сцены, не заметил. И что самое поганое — когда Морган меня поцеловала, то я и думать забыл о том, для чего к ней пришел. А если бы она первой не отстранилась, не знаю, чем бы все закончилось, но ограничиваться поцелуем мне точно не хотелось.