— Проходи, — Тайлер пропускает меня вперед. Затем заходит следом и закрывает дверь. — Га-а-ай! — зовет громко. — Га-а-ай! — Но в ответ не раздается ни звука. — Наверно, еще в школе, — бормочет себе под нос.

Я же в это время осматриваюсь: мы в просторном холле с окнами во всю стену и полом, выложенным черно-белой квадратной плиткой.

— Не поздно для школы? — удивляюсь.

— Не-а, — Тайлер отмахивается. — Он набрал себе кучу дополнительных занятий. К тому же у него свой охранник. Так что все отлично.

Пожимаю плечами: отлично так отлично. Гай мне понравился, и я не хотел бы, чтобы с ним что-нибудь случилось.

В этот момент мне в ногу, чуть ниже колена, утыкается что-то мягкое. Резко опускаю глаза: кот — огромный, толстый, черный кот. Котяра щурит свои зеленые глазищи и тянет носом воздух, обнюхивая мою штанину.

— Это Хрящ, — знакомит Тайлер. — Можешь не бояться, он не кусается.

Смеюсь от одного этого предположения. Люблю животных, в основном — кошек и собак. И никто из них до сих пор ни разу меня не покусал.

Опускаюсь на корточки и глажу кота по крупной голове с черной блестящей шерстью. Хрящ подставляет загривок и зажмуривается от удовольствия.

Стоящий рядом Тайлер присвистывает.

— Гляди-ка, ты ему понравился. Редкий случай.

Удивленно поднимаю на него глаза: он это серьезно? По мне, так очень дружелюбный котяра, таких еще поискать.

Блондин тем временем бросает свою сумку прямо на пол у входа.

— Есть хочешь? — спрашивает деловито.

Не вижу смысла стесняться. Парень ведет себя по-простому, и я тоже не собираюсь ломаться и набивать себе цену.

— Если есть, давай, — соглашаюсь.

Наконец выпрямляюсь, оставив кота в покое и получив в ответ «мяв» протеста — Хрящ был бы не прочь, чтобы его гладили и дальше.

***

Кухня дома Морган обставлена по последнему слову техники — все блестящее, светлое, преобладает цвет «металлик». Резкий контраст по сравнению со старомодной шахматной плиткой в холле и мягкими портьерами глубокого темно-синего цвета на окнах.

— Чувствуй себя как дома, — приглашает хозяин, махнув рукой в сторону стульев у стола, а сам направляется к холодильнику.

Я сажусь на ближайший стул, и мне на колени тут же плюхается не пожелавший отделяться от компании Хрящ. Ого! Он весит килограммов пятнадцать.

Тайлер бросает взгляд в нашу сторону, высовываясь из-за дверцы холодильника.

— Форма будет вся в шерсти, — комментирует. — Я предупредил. — И снова скрывается за дверцей.

Будет и будет — тоже мне, напугал. Сто лет не тискал котов.

У Молли в детстве был очень похожий кот. Его звали Снежок — специально по контрасту, потому что он был такого же угольно-черного цвета, как Хрящ. Сестра подобрала Снежка на улице и, вместо того чтобы сдать в питомник, как это положено по закону Альфа Крита по отношению к найденным бездомным животным, притащила его домой.

Мы прятали его от родителей целый месяц. Линял Снежок знатно, и нам приходилось делать уборку в доме по несколько раз в день. Я, конечно, говорил, что это кот Молли, но сам здорово привязался к зверюге. И, когда мама таки обнаружила его у сестры в шкафу и вызвала спецслужбу по отлову животных, это стало для меня не меньшим ударом, чем для Молли.

«Животные — это грязь, бактерии и неприятный запах. Их нельзя держать в доме»…

Молли рыдала неделю. Потом, должно быть, забыла. Я не забыл, но мы никогда больше не говорили о Снежке и о том, куда его отвезли и что с ним стало. Я только радовался, что мама вызвала ветеринаров, а не увезла его в свою лабораторию для опытов.

Так и сижу, монотонно поглаживая Хряща по лоснящейся шерсти и слушая громкое довольное урчание.