Он пошел вперед, даже не оглянулся, знал, что пленнице некуда деваться, бежать отсюда не получится. Странная девчонка, как собака побитая – тихая и неприметная. Только он помнил, каким огнем горели ее глаза там, на дне оврага, когда не просила, требовала оборвать ее жизнь; как звонко, беззаботно смеялась, осознав, что оба они остались живы. Хотел бы он увидеть ее другой, такой, какой она могла бы стать, если бы ей была уготована другая судьба. Подумал и только сильнее разозлился на себя за эти глупые мысли, хотя, возможно, сказывалась обычная усталость. Ничего, осталось совсем немного, вскоре он забудет обо всем, и совесть его будет спокойна.

Мира еле успевала за широко шагающим впереди мужчиной. Оглядывалась по сторонам, рассматривая высокие сводчатые потолки, большие застекленные окна, стены, затянутые гобеленами. Порой что-то настолько привлекало ее внимание, что она замирала на месте, едва успевая увернуться от спешащих слуг, солдат, просителей. Преодолев очередной поворот, она совершенно запуталась, поняв, что самостоятельно вряд ли выберется из замка. Как себя вести, что делать, девушка не могла даже предположить, тем более что совершенно не представляла, зачем она здесь и куда ее ведут.

Внезапно Лагард остановился перед одной неприметной дверью, а Мира от неожиданности столкнулась с ним.

– Прошу прощения, – пробормотала она, но мужчина даже не обернулся.

– Молчи, пока тебя не спросят, стой спокойно, не верти головой по сторонам, – процедил он.

Мира отвернулась. Так ее даже мама не поучала в детстве, а он говорил это взрослому человеку. Наверно, в его глазах она была дикаркой. Конечно, по сравнению с ним – знатным, образованным, уважаемым человеком, – так оно и было. Не на что обижаться, но все же девушку расстроили и эти слова, и отношение Лагарда.

Задумавшись, она пропустила тот момент, когда мужчина скрылся за дверью, и услышала только незнакомый повелительный голос:

– Я хочу ее видеть немедленно!

Девушка осторожно вошла в комнату, не поднимая глаз. Она не видела говорящего, только рассматривала дорогой ковер, устилавший пол. Густой ворс приглушил звук ее шагов.

– Посмотри на меня.

Девушка подчинилась приказу. Страх объял все ее существо. Ей казалось, что она увидит одного из древних богов или героев – такая сила ощущалась в голосе хозяина комнаты. Несколько мгновений они молча рассматривали друг друга. Мира даже прикусила костяшки пальцев, чтобы не закричать, а сидевший в кресле мужчина прищурился, не сводя с нее внимательного взгляда.

Глядя на них, Лагард окончательно убедился в собственной правоте: те же густые светлые волосы, прямой нос и ярко-синие глаза, упрямство во взгляде. Внешность князя была чуть грубее, более мужественной, черты лица девушки были тоньше, мягче, нежнее. Только необычная форма глаз ей досталась от матери, в остальном и без испытаний можно было с уверенностью сказать, кто был ее отцом.

– Довольно! Проследи за тем, чтобы ее разместили в западном крыле, – приказал князь худощавому старичку. – Приставь служанку, пусть приведет ее в порядок.

Тот едва кивнул и удивительно чистым голосом произнес:

– Прошу следовать за мной, госпожа.

Мира осталась стоять на месте. Никто, видимо, не собирался ей ничего объяснять. Все делали вид, будто ее и не существовало вовсе. Вопросов в ее голове стало еще больше. Понимая, что другой возможности у нее может не быть, она спросила:

– Вы – мой отец?

Сходство было на лицо. Мира будто смотрелась в зеркало и видела себя, если бы была старше и родилась мужчиной. Неужели этот человек и был тем самым аристократом, который сломал жизнь ее матери? Тем, кто, возможно даже ни разу не вспомнил о ее существовании, а теперь потребовал привезти к нему дочь.