– Блин, – пробормотал Купер.

Джейн смотрела на сидящего в кресле мужа и злорадно усмехалась про себя. За эти годы он получил множество посланий от адвокатов с требованием либо извиниться, либо выплатить компенсацию за тот или иной пассаж, опубликованный на страницах «Крыльев воробья», и обычно Роб просто выбрасывал их в мусорную корзину или писал в следующем номере что-нибудь похуже. Однако с этим письмом дело обстояло иначе. Он, очевидно, понятия не имел, что же такого сделал или сказал, и в результате начал проявлять признаки легкой паники. Чувствуя, что есть возможность растянуть развлечение подольше, Джейн взяла письмо и сделала вид, будто изучает его.

– Да, кажется, что-то серьезное, – сказала она, изображая искреннее сочувствие. – Иначе они не стали бы писать и звонить, да?

Роб забрал у нее письмо и уставился на него в надежде, что ему откроется нечто большее, чем просто название фирмы и номер телефона, и Купер догадается, почему эти Эллис, Александр и Ингланд вдруг так захотели пообщаться с ним. Но нет, никаких откровений не последовало.

– Почтовое отделение – шеффилдское, то есть да, скорее всего, опять дело рук этих подонков. Только их не хватало, – буркнул Роб.

– Ну, всякое бывает, – продолжала издеваться Джейн, – может, хотят сообщить что-то хорошее.

Роб, чуть не выпав из кресла, выпучил на нее глаза:

– Ты в своем уме? Когда такое бывало, чтобы мерзкие адвокатишки говорили что-то хорошее? Все, что им надо, это твои деньги, деньги, деньги, и когда тебе покажется, что наконец они насытились, то они выжимают из тебя еще немного. Это же вымогатели в законе.

Самодовольно усмехаясь, Джейн отвернулась и направилась в кухню, оставив мужа причитать и негодовать наедине с самим собой.

Оставалось тридцать шесть часов до момента, когда Роб сможет позвонить адвокатам и узнать в чем дело, а пока Джейн позабавится от души.

Красная «фиеста» задним ходом выехала с короткой подъездной дорожки и умчалась вдаль. Наблюдавший за ней из окна спальни Роб с облегчением выдохнул.

– Супер, подвезло-то как, – пробормотал он и послал благодарственную молитву неизвестному менеджеру местной больницы, сподобившему его жену на ранний отъезд на работу.

Купер давным-давно понял, что его увлечение «Юнайтед» – и все, что было с этим связно, – вызывало у супруги недовольство, которое только усилилось с тех пор, как он стал брать на стадион Чарли. Но по крайней мере, Джейн лишилась излюбленного оружия – обвинений в невнимании к сыну – и теперь могла изливать горечь, используя как предлог только эгоизм, безответственность и незрелость мужа.

Не то чтобы у нее были проблемы с использованием этих средств массового раздражения. О нет. Однако Роб отдавал себе отчет в том, что все неприятности, которые Джейн доставляла ему, были всего лишь способом хоть как-то испортить мужу удовольствие, и потому легко относился к ее нападкам. Но в странном звонке от адвоката с письмом в придачу было нечто такое, что заставляло Роба нервничать и обостряло раздражение, причиняемое Джейн. Обостряло настолько, что если бы она сказала еще хоть слово о юристах, Купер придушил бы ее на месте.

Тот факт, что в последние две ночи он почти не сомкнул глаз, ситуацию не улучшал. Даже когда Роб проваливался в нечто, напоминающее сон, его начинали преследовать разнообразные кошмары, самым ярким из которых был тот, где Купер стоял на боксерском ринге со связанными руками, а Джейн вовсю колотила мужа. Вот почему в понедельник утром Купер чувствовал себя более усталым, чем воскресным вечером, когда ложился. Тем не менее мысль о том, чтобы снова забраться под одеяло, Роба не привлекала, прежде всего из-за неведомого молота судьбы, который нависал над ним уже почти двое суток, и из-за тугого узла, стянувшего воедино все его внутренности.