Глаза его – тёмно-зелёный бархат, губы влажные поблёскивали. Он улыбался, рассматривая меня, и словно не решался что-то сделать, что-то сказать.

Но недолго думая, выдал мне:

— Ты чего так исхудала?

Я хлопала влажными ресницами, с большим трудом сдерживая слёзы. Эти навалившиеся на меня чувства были необъяснимыми. Ничего не могла ему ответить. А он… Скотина продолжил:

— Понятно, за что Тобик тебя любит, одни кости. Грудь где?

— Ищи, подонок, — я заплакала.

Григорий взял моё лицо в свои ладони и стал зацеловать. Борода кололась, и кожа нежная зажглась. Целовал мои глаза, мои виски, прикусил ухо. Я в голос заныла, как-то машинально дрочила его член. Угар такой, что продолжи Куй железо дальше меня оскорблять, я бы даже ничего не заметила, я бы ему сейчас всё простила. Это невероятно – держать в своих трепещущих ладонях большой крепкий орган, явно с обрезанием и вовсе не прямой, а чуть загнутый вверх. Представила, как он войдёт! Так меня совсем повело, и я, продолжая скулить, печально и покорно посмотрела на Гришку, заплаканными глазами.

— Всё, не буду больше. Не обижайся, — шипел Григорий, переходя с поцелуями на шею.

Я куда-то падала. Но это было не страшно, его ладони поддерживали меня.

Мы завалились на диван.

Заколол бородой всю шею, перешёл на плечи. Он обвил языком выпирающую ключицу, опытно так, расстегнул мой бюстгальтер. Как я и предполагала в его широченную пасть влезла почти целиком моя грудь.

От влаги прохлада по коже. Настырный рот сосал мой сосок, и я закатила глаза, потом вообще их закрыла, меня уже унесло.

Куй же знал, что от стимуляции сосков я буду на всё готова. И… Сценарий был уже озвучен, и Григорий действовал согласно ему. Груди особое внимание уделил. Я уже потекла, оказавшись на грани оргазма. Если сейчас прикоснусь к себе между ног, то взорвусь экстазом.

Неотступные мужские руки скользили по моему телу: рёбра выпирающие, впалый живот. Пальцы подцепили трусики и стали их стягивать.

— Да ты уже вся мокрая, — ехидничал мужчина.

Что я ещё могла от него ждать. Пусть делает, что хочет, я была на грани. На грани всего чего только можно. У меня затряслись губы, я боялась, что застучат зубы. Вцепилась в его крепкие мускулистые плечи, когда рука трогала мои складочки, и пальцы такие жёсткие проезжали между ними, нажимая на клитор. Три пальца делали круговые движения, и я затуманенным взглядом смотрела на него, хмельная и совершенно опьянённая. Хлопала ртом и продолжала плакать.

Произошла утрата реальности, я сама себя не понимала, не чувствовала, какую роль играю в этом мире. Если честно, у меня никогда в жизни не было такого абсолютного желания к полному подчинению. Войти в чужую власть, отдаться физически и при этом чувствовать глубокую эйфорию. Зов плоти был таким сильным, что время словно перестало существовать, и я уже посасывала пальцы засунутые мне в рот, слизывая свою влагу. Совершенно не задумываясь о том, что даже душ не принимали. На всё наплевать, глаза закрыты пеленой животного вожделения.

Мужчина отсел на другой край дивана и схватил меня за волосы.

— Так ты хотела? — услышала я сладострастный хрип.

Да! Именно так я и хотела, и призналась ему в этом. Так что он всё знал, как нужно, чтобы ничего не испортить.

Мужчина властвовал. Если мужчина не может взять свою женщину, проявляя свою мужскую силу, то это становится неинтересно, скучно и даже не хочется секса. И не было ничего в этом унизительного, что делая немного больно, тянул меня за волосы. Скорее наоборот, это проявление того что он – самец, а я самка, которую нужно брать, а не рассказывать мне сказки, поднывая и выпрашивая. В страстном слиянии должно быть чёткое разделение на мужское и женское, где каждый хочет своего.