У Гриши улыбка сошла с лица. Он так ядовито посмотрел на меня! Взгляд красноречивый: сердитый и в тоже время недоумевающий. Вот на лице сразу всё отобразилось. И если меня бы в этот момент обозвали, я бы не удивилась. Но он просто сверлил меня зеленоватыми глазами, играли напряжённые мышцы на лице. Я разорвала связь наших рук и отошла на шаг от него.

— У него нет дома, нет родственников, — тихим хрипом сказал Григорий Петрович. — Его хотели завербовать в настоящую ОПГ. Без денег и шансов на хорошую жизнь, а учится он до сих пор в школе. Я вынужден был забрать его к себе, чтобы парень выжил и продолжил учёбу.

Григорий Петрович мигом взял себя в руки, шаг вперёд сделал и чмокнул меня в щёку.

Это… Это что я сейчас услышала? Какое ОПГ? Как нет дома и родственников? Вот так живёшь, смотришь новости и думаешь, что это выдумки для раскрутки каналов. Где-то там, в другой параллельной вселенной есть такие проблемы. Но не у тебя. И теряешь связь с неприглядной реальностью, от которой всеми силами пытаешься отгородиться. Брошенные дети, отобранная недвижимость. И бандиты существуют, их не телевизионщики выдумали. Нет, я не в розовых очках жила всё это время. Просто это меня не касалось никогда.

«Со мной это точно не случиться» - как болезнь, распространяющаяся на людей, живущих в достатке.

Григорий Петрович покинул мой дом, и я очнулась.

То есть всё, что он мне писал, было правдой. Кроме того что он - женщину пятидесяти двух лет. С трудом в такое верилось. То есть там ещё девочка Тата с переломанной психикой, заморенная голодом. Там Генка, мальчишка восьми лет, которого били…

А у меня депрессия!

И больше ничего.

В сорок лет кроме собачьего ошейника, созданного своими руками, и похвастаться нечем.

Закрылась дверь. Григорий ушёл, унёс с собой всю мою душу, и я осталась пустой. Пять лет назад вот так ушёл мой муж.

И у меня затряслись руки.

В сумочке рецепт на транквилизаторы.

Но я почему-то подумала, что не имею права. Теперь, когда я увидела настоящего Человека, с большой буквы, моя жизнь изменится. Если не сейчас, то уже никогда. Потом будет слишком поздно что-либо менять в себе.

***

Как наивная девчонка после секса, оставшаяся одна, я схватила телефон. Он даже номер не оставил. Но я вышла в наш чат. И пальцы замерли над экраном. Куй железо мне что-то писал.

— «Солнце моё, не теряй меня».

— «Не буду терять», — ответила ему, и облегчённо выдохнула.

И вдруг я поняла - всё прошло. Моё состояние потерянности испарилось. Что это было, сложно сказать, хотя у этого состояния есть определение: «Кризис среднего возраста», и я в него попала ещё в тридцать лет, а выбралась только в сорок.

Пережит сложнейший период. Половина жизни за спиной. Столько вопросов, и ответы на них нелицеприятные. С чем я осталась, ради чего боролась? Чего вообще хотелла? Расхождения между моими розовыми мечтами, и нынешним реальным положением невероятные и пугающие. Просто опустились руки, я потеряла веру в себя, в людей и никакого смысла в этой жизни больше не видела.

Мой мир изменился до неузнаваемости, и я не была к этому готова.

Сын вырос, родители умерли, и я ходила седая и страшная, потому что впереди смерть и ужасная старость. В одиночестве. Я ведь следующая.

Пока живы родители, продолжаешь себя чувствовать ребёнком…

Но теперь словно током дёрнуло. Мои ценности стали меняться, а вместе с ними я. Теперь действия будут направлены только на то, что действительно имеет ценность. И это будет касаться не только моих желаний. Ведь если ещё столько же прожить, то можно всё исправить и не остаться в свои восемьдесят одинокой депрессивной бабулькой.