Отсюда до центра Ринкора – сорок минут езды на машине, если, конечно, не попаду в пробку. А по утреннему времени это вполне вероятно.

Но я все же успела! И чабиль аккуратно вписался в единственное место на парковке. Я подхватила тубус, портфель с документами и заторопилась к крыльцу академии. Все мои мысли были лишь о защите, поэтому я не сразу среагировала, когда дорогу мне заступила какая-то девица. Чуть не врезалась в нее.

Подняла взгляд от ступеней и… узнала свое препятствие. Хотя до этого видела лишь раз эту красотку, на чарографии.

– Я тут тебя уже полчаса жду! Нам надо поговорить, – требовательно-высокомерным тоном начала она и, скривив губы, добавила: – О Джерарде!

Ни грамма вежливости, ни дюйма сдержанности. Захотелось скривиться от такой нахрапистости.

Да, говорившая не была одета в короткие шорты или мини-юбку с ботфортами, на ее губах не было алой помады, а на пальцах длинных накладных ногтей. Лишь выглядывавшее из полураспахнутого алого пальто черное платье до колена, облегавшее женскую фигуру как вторая кожа, лакированные сапоги на шпильке. Но тем не менее ее облик носил почти неуловимый флер вульгарности.

Хотелось сказать, что нам не о чем говорить, но… Если девица настолько упорна, что так долго меня караулила, с нее станется и дальше проявить недюжинную настойчивость. Так что лучше пресечь все сразу и на корню.

– Полторы минуты, – холодно отчеканила я, умышленно опустив приветствие.

– Что? – У рыжеволосой красавицы от удивления округлился рот.

– У вас есть полторы минуты, чтобы изложить суть. Время пошло. – Демонстративно вскинула руку и посмотрела на запястье с хроносами. Говорила подчеркнуто вежливо и отстраненно, чтобы если не поставить эту девицу на место, то хотя бы не уподобиться ей.

– Ты… – раздула ноздри красотка. Ей явно нечем было крыть в ответ, разве что матом. И рыжей этого очень хотелось. Я почти слышала срежет, так она стиснула зубы, чтобы не начать браниться, как базарная баба.

Наконец она справилась с собой. На это ушло тридцать секунд. Я засекла. Впрочем, оставшегося времени ей хватило, чтобы выдвинуть свои требования, больше похожие на ультиматум:

– Мы с Джери любим друг друга! Мы счастливы. А ты… стоишь на пути нашего счастья! Ты должна разорвать с ним помолвку.

– И из-за чего? – Я чуть приподняла бровь, постаравшись придать лицу скучающее выражение.

Девица поперхнулась вдохом.

– Как это из-за чего?! Из-за скандала! Все новостные листки об этом писали! – возмутилась она от моей неосведомленности. Как так! Жених прилюдно изменил мне, а я не в курсе!

– И что с того? Из-за этого я должна бежать, ломая каблуки, к отцу и требовать, чтобы он немедленно разорвал договор?

– Ну… да?! – ошарашенно произнесла рыжая.

– А заодно выплатить неустойку как инициатор расторжения соглашения между нашими семьями, – продолжила невозмутимо я. – Нет уж, изволь, но я подожду, пока адвокаты семьи подготовят претензию, чтобы уже Джерард платил по счетам. Во всех смыслах этого слова.

– Ну ты и с…

– Одно слово, одно оскорбление, и мои адвокаты заглянут и к вам, – предупреждающе подняла указательный палец.

– …терва, – выпалила рыжая, сдержавшись разве что чудом. А затем она, выдохнув, сжала кулаки и взвизгнула: – Ты же знаешь, что эта неустойка ударит по состоянию его семьи!

– И только поэтому я должна поддаться эмоциям, затопать ножками и первой заявить о расторжении договора? – Тонко усмехнулась. – Знаешь ли, я тоже дорожу состоянием своего отца и не собираюсь тратить деньги попусту. Я предпочитаю их приумножать. И ты, милая, своими демонстративными поцелуями мне в этом весьма помогла. Поздравляю, ты отлично все подстроила…