Лучше бы мне и дальше оставаться в Приграничье. Но когда Тьма подступает слишком близко, когда столица как никогда нуждается в защите, выбора не остается. Не остается его и тогда, когда сам император требует, чтобы ты стал преподавать боевую магию в Институте Аэллин.

«Будущие спутницы фениксов должны учиться за себя постоять», – слова Его императорского Величества.

Вот и нарушение традиций. Изнеженным девицам придется изучать искусство магического боя… риах бы все побрал! Почему на должность риахова преподавателя не могли назначить кого-то другого?!

– Росс! – позвал я, облокотившись о деревянные балконные перилла.

Единственный служащий в этом доме слуга пришел незамедлительно. И, заранее зная, что от него потребуют, принес поднос с откупоренной бутылкой и наполненным бокалом.

– Прошу, мой лорд, – со свойственной ему невозмутимостью предложил он.

Взяв бокал, я взболтал содержимое, наблюдая за переливами янтарной жидкости, и залпом его осушил. Поставил опустевший бокал обратно на поднос и вновь устремил взгляд на ночное небо. Отсюда, с высоты тридцати тысяч шейров, Дрейдер казался переплетением горящих желтых цепей, какими воспринимались вереницы фонарей и горящих окон.

Шумно вдохнув ночной воздух, позволил его свежей прохладе наполнить разгоряченное тело и выпить кипящие эмоции.

Всегда любил это место. Нет, не сами небесные острова с их помпезными замками и резиденциями, где жили выходцы знаменитых домов. А именно этот парящий клочок земли с простым и небольшим двухэтажным домом, находящийся в моей личной собственности. Только сюда мне хотелось вернуться из Приграничья. Только здесь, где можно распробовать холодный ночной воздух и ощутить крепкие объятия прилетающего с гор ветра, я чувствовал себя по-настоящему дома.

– Еще бокал, мой лорд? – все с той же невозмутимостью осведомился Росс.

– Нет, можешь идти.

– Как прикажете, мой лорд, – почтительно кивнул он, но, противореча сам себе, задержался: – Днем прилетал ваш брат.

– Кайл? – догадаться, о каком из них двоих идет речь, не составило труда. – Значит, он уже знает, что я вернулся.

– Это, полагаю, уже известно всем, – справедливо заметил Росс. – Он просил передать, что отец приглашает вас нанести семье визит.

Я усмехнулся – теперь семья просто приглашает меня с визитом, вернуться в родовое гнездо уже не зовут.

– Налей-ка мне еще, – велел слуге, и когда тот выполнил требуемое, добавил: – Теперь можешь идти.

На сей раз Росс не задерживался, и после его ухода я снова залпом выпил «жидкий янтарь», как его называл создатель. Главный имперский винодельческий завод имел в своем штате специалиста, создавшего уникальную формулу, благодаря которой и появился жидкий янтарь. Крепкий спиртной напиток, в который примешена концентрация сильных искр. Напиток, позволяющий фениксам быстро восстанавливать утраченные после столкновения с Тьмой силы.

Напиток, разработанный специально для одного феникса.

Для меня.

Об этом моем изъяне знали только император, моя семья и Росс, которому я доверял, как себе. В отличие от собратьев, я родился не с янтарными глазами, а с бесцветными. Прозрачными. Не отражающими внутренний свет. И накапливал силу гораздо медленнее других. А вся ирония заключалась в том, что искр мне от рождения досталось гораздо больше, чем остальным. Из-за такого диссонанса боль стала постоянным спутником, и даже янтарь больше не мог надолго ее притуплять. Только помогал восстанавливаться и скрывал от посторонних несовершенство моих глаз.

Стиснув кулаки, медленно выдохнул, справляясь с расползшейся по телу огненной агонией. К любой боли можно привыкнуть. И научиться с ней сосуществовать. Даже к той, которая не имеет отношения к физической.